— Да кто ж спорит, — проворчали в ответ. — Но не сегодня. Иначе самих тут кончат. Пойдем, не глупи! Артур!
— Арграхира... — прошептал напоследок, но призыв не сработал. — Держись, я скоро.
***
А вот обратный путь не задался, несмотря на клокочущую ярость и стиснутый в руках дрын. И когда на середине моста тварь все же сагрилась, с громким плюхом вынырнув из затянутой ряской воды, палкой я бы смог ее разве что почесать. Представьте сморщенный кожаный бурдюк размером с баскетбольный мяч, весь увитый кровавыми прожилками, с двумя парами перепончатых крыльев, фасетчатым глазом и костяным хоботком в локоть длиной. Вот и думайте, насколько полезен против него обычный посох. К счастью, товарищ не растерялся и вытащил из наплечных кармашков сразу три метательных ножа, поднял левую ногу, как подающий в бейсболе и со всей силы швырнул клинки в пульсирующего и раздувающегося уродца.
Но из трех ножей попал лишь один, да и тот чиркнул вскользь, оставив на боку сочащуюся тухлой сукровицей царапину. Чудище с сердитым стрекотом кинулось на нас, но тоже промахнулось, пронесшись над головами на бреющем полете — еле пригнуться успели. Маневр уклонения едва не закончился падением в воду, а судя по волнистым гребням на ряске, падать туда определенно не стоило. Благо, вовремя догадался вонзить палку в щель между бревнами — так и удержался на ногах.
— Долбаный москит, — прошипел Хорват. — Придется ножи докупать.
— Москит?! — во все глаза следил за заходящим на второй круг «бурдюком». — А я еще на чаек жаловался.
— Да фигли чайки. Вот если этот клюнет — под кожей личинки заведутся. Очучения непередаваемые и хрен вытравишь. Так что смотри в оба.
— Уже, — я крутился около посоха как стриптизерша у шеста, вздрагивая при каждом протяжном скрипе — хлипкая конструкция явно не предназначалась для таких выкрутасов и норовила развалиться на части. — Вон, щас по прямой пойдет. Кидай!
— Да фиг там, — разбойник не глядя подбросил клинок, как монетку. — Это тебе не мешок жира и говна. Эта срань на деле юрче мухи.
— Кидай, блин!
Болотный монстр, жужжа и шелестя крыльями, завис слева от моста, и мне пришлось повернуться к нему лицом, а к воде, соответственно, спиной. А с учетом ширины переправы, в таком положении невозможно расставить ноги хотя бы на уровне плеч, чтобы сохранить хоть какую-то устойчивость. Проще говоря, мы стояли, словно на карнизе, как тот парень из рассказа Кинга. И если ловкач с гулькой этого вовсе не замечал, то меня трясло и шатало, как акробата верхом на катящейся бочке.
Корица высунул кончик языка, прищурился и швырнул черную сталь. Поставил бы последние деньги, что снаряд вонзится точно в цель, но за миг до рокового столкновения москит преспокойно качнулся в сторону и пропустил свистящую смерть под крыльями. И тут же по ниспадающей дуге ринулся на нас, и если бы Хорват не оттолкнул меня, хоботок вонзился аккурат в солнечное сплетение.
Упал лопатками на бревна, те зашатались, и крайнее, не выдержав удара, перепрыгнуло сваю и плюхнулось в ряску. Не успел и моргнуть, как лоснящаяся серая шкура обвила ствол, с мокрым хрустом разломала надвое единственным сокращением мышц и уволокла на дно. Секунду спустя на пятачке открытой темной воды пошли пузыри, а следом всплыли измочаленные в труху щепки. У меня даже слова подходящего не нашлось, чтобы ругнуться при виде этого безобразия — так и лежал ничком с палкой вдоль туловища, будто надгробие Арагорна с мечом.
— Говорил же! — взвизгнул фокусник. — Один нож остался!
— А кинжал?
— Ага! Сам дерись с ним врукопашную! — Саня глубоко вдохнул, успокаивая дрожь в ладонях. — Слушай, москита надо отвлечь. Помаши перед ним палкой.
— Помахать палкой?! — процедил я. — Просто взять и вот так помахать?
— Ну, хочешь дальше валяйся! Жди своей очереди.
— Ладно, — протянул товарищу конец посоха. — Помоги встать.
Поднявшись, чуть пригнулся и приставным шагом побрел подальше от напарника, выписывая палкой круги перед собой подобно заклинателю змей.
— Тише... — спокойно и размеренно пробормотал под нос, точно усмирял злобную собаку. — Тише... Не крутись, не суетись, херова ты мошонка с крылышками. Цып-цып-цып.
Как ни странно, это подействовало. Москит замедлился и ощутимо сбавил обороты, прекратив резать уши надсадным треском. Движения стали плавным, ленивыми, как у тяжелого маятника, а вместо стремительных атак тварь подлетела воздушным шариком и зависла метрах в десяти напротив. Краем глаза скосился на Хорвата — разбойник уже занес руку для решающего броска. Но теплый мед надежды обернулся ледяным всплеском адреналина, когда левая стопа не нащупала опоры и ухнула в бездну.