Казалось, победа близка, но тут арбалетчик пустил отравленную кость в плечо мечнику, а вскоре вторая чиркнула меня под лопаткой. Вышедший с потом яд вновь напитал мускулы, и о сопротивлении не могло идти и речи. Рабы налегли на балки, и кабестан таки сдвинулся с мертвой точки, таща за собой еще не пришедшую в себя девушку. И ладно бы пол был чистым, но осевшая угольная пыль превратила каменные плиты в наждак. Первый круг прошел относительно нормально, а на втором за волочащимися ножками протянулись две бурые полосы — сначала тонкие и бледные, а через пол-оборота потемневшие и набухшие, как смоченный дождем песок. И хуже всего — Рен очнулась от боли, но слишком ослабла, чтобы встать. Ее стоны, переходящие то в тихий рев, то в отчаянный плач, въелись в память, как копоть — в стены. И отвлечься от всего этого ужаса помогала единственная мысль, повторяющаяся раз за разом «я убью их».
Через час нас — едва дышащих и стоящих на ногах — отцепили и сопроводили в карцер. Там уже ждали еще два жреца, большая кадка чистой воды и ведро печеной картошки. Перед тем, как запереть, нас полностью исцелили, но не по доброте душевной — приближался вечер, время очередного «выступления», и Клешня не хотел огорчать зрителей полумертвыми жертвами.
Когда замок щелкнул и включился контур, сел на колени перед бадьей, сунул внутрь руку и принялся плескаться и всячески шуметь, делая вид, что принимаю долгожданную ванну. Резкий перепад от обморочного состояния до здоровой бодрости подстегнул решимость, и я жестом пригласил спутников подойти поближе.
— Надо валить, — прошептал в надежде, что плеск заглушит голос — в том, что нас подслушивают, ничуть не сомневался. — Прямо сейчас — иного шанса может и не выпасть.
— Как? — фыркнула Хира.
— Есть одна идейка, — обвел каждого злым хмурым взглядом и порадовался, видя в глазах тот же алчущий мести блеск. — Но придется поднапрячься.
Глава 14. В тылу врага
— Если честно — я едва держусь, — отчетливо произнес, вынув руку из бадьи. — Не знаю, на сколько меня хватит. Два дня, три, а потом? Потом никаких гарантий. К тому же, сейчас с нами обходятся гуманно...
Демоница усмехнулась.
— ...по местным меркам. Но вы сами видели арсенал снаружи. И ладно будут просто пытать, а если...
— Понятно, — проворчал Буран. — И к чему ты клонишь?
— К тому, что мы не имеем морального права допустить даже крохотную вероятность выдать поборников. И дело не в том, что все они — живые люди. Анвиль — стратегическая точка. Чем дольше враг ее держит, тем он сильнее. В итоге погибнут не десятки, а сотни соратников. Поэтому предлагаю... — сглотнул, набираясь сил, и оглядел притихших друзей, — самоубиться.
— Да ты с ума сошел?! — воскликнула Рен.
— А что еще делать?! — вскочил и заорал в ответ. — А если тебя таки пустят по кругу? Думаешь, этих чертей кто-то остановит? Рано или поздно пытки на сцене приедятся, и за нас возьмутся всерьез! Лучше уж уйти с честью, чем с позором!
— Артур прав, — мечник вздохнул. — Жаль, ножа не дали — сделал бы харакири. Пусть, суки, подавятся. Ни кайфа им, ни убежища.
— Ну почему же? — суккуба выпустила когти и поднесла к лицу, любуясь, как после маникюра. — Ножи есть — аж десять штук. Не совсем то, о чем ты мечтаешь, но тоже вариант.
— Еще есть бадья, — кивнул на емкость. — Если не хотите сами — вера, там, не позволяет — я помогу. А потом Хира убьет меня.
Рената захныкала и по привычке спрятала лицо в ладонях.
— Ладно, — воин поправил халат — точнее, лохмотья, в которые превратилась одежда. — Я первый. Многое могу перетерпеть, но только не то, как убивают друзей. Начнем.
— Сем... — простонала волшебница. — Не надо... Пожалуйста.
— Прости, — товарищ глубоко вдохнул. — Выбора нет.
Замок скрежетнул, дверь со скрипом отворилась, и в карцер ворвался дуболом с опухшей, будто поросшей грибком рожей, а следом, встопорщив щупальца, с несвойственной облику прытью скакнул жрец. Буран крутанулся на пятках и с размаху саданул на треть опорожненной лоханью по затылку беса — да так, что тот пронесся через помещение и с глухим лязгом врезался в стену.
Пока охранник барахтался и пытался встать, демоница схватила попятившегося лекаря за отростки и потянула на себя. Я рубанул задохлика по ногам, и тот упал прямо на протянутые когти-кинжалы, вошедшие под ребра на всю длину. Тощий выпучил черные зенки и замычал, но бестия, осознавая опасность, оттолкнула гада и замахала руками, как взбесившаяся кошка — лапами. Морда, горло, грудь — все превратилось в кровавое месиво, а когда враг рухнул к ногам суккубы, та же участь постигла и лысый череп. Два удара копытом, мерзкий хруст — и минус один.