Суккуба усмехнулась наяву.
Видимо, недостаточно хорошо, раз задаешь такие вопросы.
Я серьезно, — повернулся на бок и настороженно посмотрел на лежащую в позе звезды подругу. — Если что-то не так — говори сразу. На кону стоит слишком многое, чтобы облажаться в последний момент из-за нерешенной загодя проблемы.
Хира ненадолго замолчала, размышляя. А затем с упреком произнесла:
Ты думал о том, что будет дальше?
Вопрос меня немало удивил, но суть его осталась тайной.
В смысле? Когда — дальше?
Вот и я о том же. Спокойно ночи.
Хира!
Она не ответила.
После битого часа размышлений и попыток достучаться до прислужницы мне все же удалось заснуть. Проснулся очень рано — хоть в Нижнем мире сложно следить за сменой дня и ночи (которых, по факту, нет, как нет солнца и звезд), но девушки еще видели седьмые сны. И разбудило не нападение врагов или иная оказия, а дикая жажда и столь же сильная ломота в суставах.
По ощущениям, весь вчерашний день я таскал тяжести и пробежал километров десять в полной выкладке. Невыносимая усталость намертво приковала к постели, и понадобились усилия, сравнимые с разрывом дьявольского ошейника, чтобы просто встать на ослабевшие, трясущиеся ноги. Кое-как дошаркав до столика, я зажег меж пальцев божественный свет и глянул в зеркало.
И увидел там истощенного немощного старика лет восьмидесяти.
Глава 4. Помни о смерти
— Хира! — прохрипел низким хрипучим голосом и потряс подругу за плечо. — Очнись!
Суккуба не сразу открыла глаза. Сначала повернулась с боку на бок, хлестанула меня хвостом, послала куда подальше, и лишь с четвертого раза проснулась.
— А-а! — она выпустила когти и отпрянула. — Шухер! К нам залез какой-то дед!
Мало бед на долю выпало, так еще и Ангиз мгновенно среагировала и, не разобравшись, что к чему, уложила на пол болевым захватом. Истончившиеся кости руки хрустнули так, словно их скрутили и выжали, как мокрую тряпку. Полностью обездвижив добычу, ассасин поднесла к лицу шипящую змею, изготовившуюся к смертельному броску.
— Нет! Это я!
— Погоди, не убивай! — Хира схватила сестру за плечо, и не успел я с облегчением выдохнуть, продолжила: — Сперва допросим.
— Эй! Уймитесь!
Ангиз уверенными движениями усадила меня на стул и прижала предплечья к подлокотникам. Змеи тут же обвились вокруг них, превратившись в прочнейшие фиксаторы.
— Кому ты служишь? — бестия подключилась к допросу, поднеся блестящие когти к дряблой, покрытой бурыми пятнами щеке. — Куда дел Артура?
— Я и есть Артур!
Нависшие надо мной девушки переглянулись.
— Странно, — сказала Ангиз. — Судя по интонации, дыханию, сердцебиению и потоотделению, он не врет.
— Вот именно! — обрадовался я, но, как оказалось, преждевременно.
— Но опытных убийц учат скрывать ложь. Сломать ему палец?
— Да вы издеваетесь?!
— Еще нет. Но лучше начать говорить, — отчеканили в ответ.
— Погоди… — прислужница нахмурилась и проникла в мои мысли. — Охренеть, это и правда Артур. А ну отвали от него!
Хира отпихнула сообщницу ладонями, сорвала змей и швырнула на пол. Гадюки, недовольно шипя, заползли по ногам хозяйки на законные места.
— Так, а теперь рассказывай, — бестия села на край кровати. — Как это случилось?
— Что именно? Я понятия не имею, что со мной! Ох… — от волнения закололо в груди. — Сердце…
— В кухне есть вино — неси. А ты пока вспоминай, что необычного произошло в «Приюте».
— Например? — простонал, поглаживая свободно болтающуюся рубаху.
— Ты не встречал странно выглядящих незнакомок? Которые говорили странные слова на непонятном языке?
— Вроде… была одна такая, — вместе с телом ослабла и память, и события вчерашнего вечера казались полузабытым сновидением.
— Опиши ее, — подруга говорила таким тоном, словно подобралась к решению главной загадки мироздания, и лишь мой ответ отделял от успеха.
— Очень высокая. Очень рыжая.
— Зараза! — Хира вскочила и зашагала перед кроватью. — Чушь! Этого просто быть не может!
— Чего не может быть? — вернувшаяся Ангиз передала мне кружку красного вина.
— Это была Ларгита!
— Быть того не может! — обычно спокойная убийца встрепенулась и сжала кулаки.
— Да о ком вы толкуете, девицы? Неужто нельзя все пояснить?
Сестры снова переглянулись и с тревогой посмотрели на меня.
— Возвращаемся, — сказала суккуба, и краб-паук задал такой вираж, что я чуть не слетел со стула. — Если не снять проклятие, к вечеру тебе каюк.