Находка грамоты № 3 дала археологам первое древнерусское письмо шестисотлетней давности:
«Поклон от Грикши к Есифу. Прислав Онанья, молви... Яз ему отвечал: на рекл ми Ескф варити перевары ни на кого. Он прислал к Фе-досьп: вари ты пив, седишь на безатыцине, не варишь жито...».
Грамота оборвана. У «ее нет конца, и из первой строки вырван большой кусок. Но взаимоотношения участников запечатленного в ней события понятны. Ескф, которому послана грамота, — господин, феодал, землевладелец. Грикша, автор письма, как это хорошо разъяснил Л. В. Черепнин, — приказчик Есифа. Федосья — зависимая от Есифа крестьянка; она сидит на «безатыцине», то есть пользуется каким-то выморочным участком земли, прежний владелец которого обязан был варить пиво в пользу Онаньи.
Онанья потребовал у Грикши, а затем и у самой Федосьи, чтобы она варила для него пиво. Однако времена переменились. Выморочный участок оказался в руках Есифа, который поместил на него Федосью. На зтот участок распространилось исключительное право Есифа взимать доходы в свою пользу — иммунитет нового владельца, отрицающий права любых других лиц на вмешательство в его владения. Вслушайтесь в текст грамоты — и вы услышите живой разговор, звучавший шесть веков тому назад. Грикша в своем письме цитирует и Онанью, и самого себя, не утруждаясь переводом прямой речи в косвенную.
Снова обрывки писем — одного, другого, третьего, четвертого. Вот «разновидность» документа, с которой, к сожалению, придется иметь дело чаще, чем хотелось бы, — грамота № 7. От нее сохранилось только начало: «Поклон от Филипа ко...». Такие «филькины грамоты» в несколько бессвязных слов десятки раз будут вызывать досаду.
Письмо с просьбой о протекции, письмо с приказанием взять у кого-то сапоги, письмо о покупке коровы, целиком сохранившаяся от XII века жалоба пасынка на своего отчима...
Еще одна разновидность берестяных надписей из находок 1951 года — грамота № 10. Это не письмо и не деловая записка, а ободок .небольшого берестяного туеса. По ободку нацарапано:
«Есть град межу нобом и землею, а к ному еде посол без пути, сам ним, везе грамоту непсану».
Загадка. Вот она в переводе: «Есть город между небом и землей, а к нему едет посол без пути, сам немой, везет грамоту неписаную». Эту загадку загадывали еще в прошлом веке, да и в начале нынешнего, когда библейские легенды были общеизвестны. Город между небом и землей это ковчег, в котором Ной спасался во время потопа. Немой посол — голубь, посланный узнать, не показалась ли земля. А грамота неписаная — масличная ветвь, которую голубь несет в клюве как знак, что земля близка.
Таким образом, уже первый год открытия берестяных грамот продемонстрировал признаки большого разнообразия их типов. Хозяйственная запись и частное письмо. Жалоба и деловое поручение. Список повинностей и литературный текст.
Нужно ли объяснять, почему на следующий год экспедиция получила значительные средства и смогла, расширяя площадь раскопа, начать исследование участка в три с половиной раза большего, чем в 1951 году. А грамот на этот раз было найдено в семь с половиной раз больше — семьдесят четыре новых берестяных текста! И каких!
Главным видом берестяной грамоты по-прежнему оставалось частное письмо. Но в дополнение к уже известным по прошлому году разновидностям записей — еще несколько. Вот хозяйственное письмо приказчика своему господину — грамота № 17: «Поклон от М'ихаили к ос-подину своему Тимофию. Земля готова, надобе семяна. Пришли, оспо-дине, человек спроста, а мы не смием имать ржи без твоего слова».
Л. В. Черепнин привел много свидетельств того, что в средние века семена для посева находились под особым контролем владельца земли. Ведь от их сохранности и правильного распределения зависели урожай и главные доходы владельца. Без специального распоряжения феодала даже его приказчик не рисковал поступить по своему усмотрению. «Пришли это распоряжение поскорее, — просит Михаил Тимофея, — земля уже вспахана».
Вот духовное завещание — грамота № 42: «Во имя отца и сына и святого духа. Се аз, раб божий Михаль, отхождя живота сего, пишю рукопсание при своем животе, что ми Кобилькеи 2 рубля ведати...».
Вот начало закладной грамоты — грамота № 45: «Се соцетеся Бобр с Семеном на полотеретея рубля на 3 годы полоцтевертынатця гривн, а рубл...» — «Сочлись Бобр и Семен на два с половиной рубля на 3 года 13 с половиной гривен, а рубль...».
Вот берестяной ярлык, привязывавшийся, вероятно, к каким-то вещам, чтобы обозиачить их владельца, — грамота № 58. На ней только одно слово: « Маремеяне».