- Я не буду.
- Выпей – легче станет. А после этого поешь как следует. – Боги, как же мне его жалко сейчас. Я то знаю, какого это, после пьянки встать с кровати, особенно когда не привыкший к этому. – Может, расскажешь, почему ты так напился вчера? На тебя это не похоже.
- Наша ссора не выходила из головы. Минада, я знаю, у нас с тобой разные взгляды на жизнь, но… - Не смотрит мне в глаза, а лишь перед собой. По нему видно, что он не знает, как сказать все то, о чем думает. Но в нашей ситуации больше виновата я. Это ведь я стала в позу и начала, по сути, ссору.
- Итачи, подожди. Дай сначала я скажу. Извини… я знаю, что ты шиноби, что ты профессионал своего дела, но я очень за тебя боюсь и переживаю. Ты, Саске и наши с тобой дети – единственные дорогие мне люди и я не хочу вас потерять. И слова Обито о том, что так или иначе, но все вы умрете, а я останусь одна – пошатнули мой внутренний мир. – Присев за стол рядом с Итачи, положила свою ладонь поверх его. Мне и самой за себя стыдно – повела себя как истеричка.
- Я не могу обещать тебе, что не буду ввязываться в опасные битвы – это будет не честно по отношению к тебе. Но могу пообещать, что сделаю все возможное, что бы эта война быстро закончилась и наступил мир. Ведь я хочу, что бы наша дочь родилась уже в мирное время.
Да уж, работу над появлением дочери мы начали, хотя редко на это находится возможность, да и говорить о результате пока рано, в любом случае мы только начали. Жизнь в палатке с двумя детьми, которые всегда рядом, трудно. Приходится иногда то Акиха-сан их вверить, то Саске, то теперь еще и Суйгецу. Нянек хоть отбавляй, на любой случай жизни. Кстати о мелком. Когда он пришел в гости и увидел Итачи в его нынешнем состоянии, то был крайне удивлен и не сдержался от колкого замечания, на которое Итачи, как старший и взрослый, никак не отреагировал, предпочтя промолчать. А вот меня распирало от смеха, потому что то, как Саске смотрел на Итачи – как отдельный вид искусства: такое недоумение, удивление, растерянность и ехидство показать одновременно может только мелкий.
Медленно, но верно, деревня возвращалась к прежнему образу жизни: появлялись новые дома, дороги, высаживались деревья, устанавливались новые линии электропередач, фонари и лавочки. Дни сменились неделей, потом другой, и третьей. Прошел совет Каге на котором было принято решение начать подготовку к войне, которую Обито все же объявил, заявившись на совете. Для Какаши это было трудным испытанием, но он справился. Так же радостной новостью стало и то, что Цунаде-сама стало намного лучше и она проснулась, и постепенно возвращает силы. Наруто направили на Черепаховый остров для знакомства с Би и тренировкой с ним. Итачи с Саске едва ли не сутками пропадают, либо находясь на заданиях, либо помогая разрабатывать планы и стратегии, либо исследуя помещение храма, либо делая другие приготовления к войне. Сидеть сутками дома было скучно с детьми, а поскольку Акиха-сан все так же оставалась моим врачом и помощником, я часто забирала ее на тренировки. Не важно, что я не могу помочь на самой войне – для самообороны нужно продолжать тренироваться. Но, как бы там не было, иногда Итачи находил время, что бы побыть с семьей, или же только со мной. Такие моменты мы старались провести так, что бы нам никто не мешал. Мы наслаждались друг другом во всех смыслах этого слова, и в каждый из этих моментов были счастливы как никогда наверно. То мы играли в различные настольные игры на желание и просто так, то гуляли по улицам, в результате чего просила покатать меня на спине, то сидели под деревом и ели мороженое, то цветы пойдем собирать в лес или охотиться. А несколько раз даже получилось вместе потренироваться, чему я была счастлива вдвойне, если не втройне, особенно когда в результате Итачи похвалил меня и сказал, что мой уровень весьма не плох. И каждый раз, не важно, насколько он был уставшим, старался сделать все возможное, что бы время, проведенное вместе, запомнилось для нас только с положительными эмоциями. Каждый раз в его глазах было столько любви, заботы и нежности, что хотелось растаять и плавать в этих чувствах до самого последнего момента. Поцелуи были нежными и теплыми, объятия крепкие, вздохи глубокие, а сердце постоянно трепетало, стремясь вырваться на волю. Словно у него выросли крылья, и оно хочет улететь далеко-далеко. И каждый раз, проведя время вместе, мы засыпали с улыбками на лицах, забывая обо всем, что творится вокруг, потому что на этот момент для нас важна только наша семья.
Однако немного огорчал тот факт, что в помещении под храмом так и не было ничего обнаружено, что могло бы привлечь внимание Обито и за чем он мог снова объявиться в Конохе. В результате я намекнула Итачи, что, быть может для этого было бы лучше воскресить прошлых Хокаге с помощью Орочимару? Ведь они знают все. Знают всю историю Конохи и мира Шиноби. К тому же, Итачи ведь знает, что враг и так будет использовать технику Нечестивого Воскрешения, так почему бы нам с самого начала не воспользоваться этим? В результате, после долгого обсуждения в кругу семьи, то есть Саске, Итачи и меня, было принято решение немного повременить с этим. Совет Каге может этого не одобрить, да и для подстраховки, что ты не все слышали ответы на, возможно, неудобные вопросы, то если и делать это, то позже и самим.
Так прошла еще пара недель. Начался общий сбор и распределение по отрядам. В скрытых деревнях остаются только дети, старики и женщины не шиноби. Для безопасности ворота так же закрылись. Лорд Феодал, да и Реко-сама несколько раз предлагали мне и детям покинуть Коноху и перебраться на время войны в одну из их резиденций на безопасной границе, но я отказалась, хотя, если бы меня еще год назад спросили, что бы я сделала, то ответила, что мне нет места в Конохе и уехала бы не задумываясь. Но сейчас это мой дом, возможно потому, что здесь Саске и Итачи, но это так. Я не могу оставить эту деревню и уехать с детьми.
Поскольку многие мужчины-учителя из Академии тоже отправились на фронт, то стал вопрос: а кто будет учить растущее поколение? Нужны были и воспитатели для малышей, и учителя. Пришлось вспомнить, что такое, быть преподавателем. Правда, если в своем мире я была преподавателем иностранного языка, что мне не особо нравилось, то тут стала читать курс по истории, что ближе мне. Сколько помню, никогда не любила свою профессию. Только из-за студентов, которых любила по большому счету, ходила на работу. Но ничего не поделать. Так проходили дни. Никто не получал каких-либо вестей с фронта, никаких призывных птиц или почты. Все жили в полной безызвестности, о никто не отчаивался. Женщины продолжали сохранять оптимизм, скрывая свое переживание за улыбками, а я просто как на автопилоте проживала один день за другим, стараясь не думать ни о чем плохом, потому что, как оказалось, наши попытки с Итачи зачать ребенка увенчались успехом, и хотелось верить, что будет девочка, как мы и хотим. Акиха-сан, как оказалось, как и почти все медики высокого уровня, способные оперативно вылечить раненых, была отправлена в палаточный медицинский городок, а потому о моем положении мне сказала дежурный врач в госпитале Конохи. В тот момент возникла только одна мысль: «Ну уж нет, рожать я буду только под присмотром Акиха-сан и Цунаде-сама». Больше об этой новости не знала ни одна живая душа, включая Исаму и Минору. Лучше оставлю эту новость до лучших времен.
Иногда до деревни доносились совсем тихие, еле слышные звуки с фронта от различных масштабных техник, и в такие моменты вся деревня словно замирала, а время останавливалось. Хотя к этому довольно быстро привыкли жители. А вот не заметить огромный метеорит, опускающийся с неба, было невозможно. Когда я его увидела, то ужаснулась его размерам. Даже из Конохи, за сотни километров от линии фронта, этот «шарик» было очень четко видно. Мадара… тебя уже воскресили? Эта мощь чувствуется даже отсюда. Но почему я не испытываю страха перед этой великой силой? Почему я стою, и, в отличие от всех остальных жителей, с восхищением смотрю на эту технику? Почему улыбка украшает сейчас мое лицо? Почему на сердце нет страха, ужаса и переживания за родных, лишь какое-то родственное тепло? Я могу только догадываться и предполагать, что я просто очень сильно уважаю и почитаю Мадару-сама. Для меня он всегда был кумиром и образцом совершенства, поэтому видеть всю эту мощь сейчас, можно считать подарком богов. Когда это произошло, я как раз вела урок истории в Академии, а потому, сразу после того, как все увидели эту технику, началась паника. Кое-как успокоив детей, на что потребовалось не мало времени, если быть честной, я вывела их из Академии и кратчайшей дорогой отвела по домам, сама же поспешила к своим мальчикам, которые остались с Суйгецу и Карин, которых оставили в деревне по моей личной просьбе.