- Ты права, Минада… и одновременно с этим упускаешь другую, не мало важную часть. Быть шиноби – это быть защитником, но что именно защищать, каждый человек выбирает сам. Итачи хочет защитить прежде всего имя Учиха, а не Коноху, и что бы Саске с гордостью носил его.
- Но ведь при этом погибнет столько людей, не чужих ему. Кто же может согласиться заплатить такую цену ради защиты просто имени клана?
- Минада-чан, прежде чем я отвечу тебе, скажи, а что значит для тебя имя Учиха? – Именно в этот момент я остановилась. Что лично для меня значит Учиха? И ведь правда, я горжусь не отдельными представителями этого клана, а всем кланом в целом: их историей, их судьбой, их отношением ко многим вещам, их почитанию традиций. Так вот почему Итачи так долго решался сделать этот шаг и, якобы, сделать выбор в пользу деревни. Нет, дудки, он выбрал сторону клана, только в том плане, чтобы защитить всю ту доблесть и честь, которую несет в себе имя их клана. Стать тем единственным предателем и негодяем, который погубил такой великий клан. – Вижу, ты все прекрасно поняла, Минада-чан. И ты тоже такая. Ты хочешь защитить кого-то очень дорогого для тебя, даже если сама до конца это еще не осознаешь, но делаешь это по-своему, так, как ты можешь. Только, я не хочу, что бы мой сын вечно страдал от такой платы и ушел из жизни таким молодым, когда все только начинается. Помоги ему справиться с этой болью и ношей, пожалуйста.
- Что же я могу сделать, Микото-сан? Я не в состоянии что-либо предпринять. Все, что я могу – это лишь довериться ему. Смотря на себя в отражении, я не вижу в нем той, что способна хоть в чем-то ему помочь. Для этого у меня нет сил. – В этот момент я увидела нежную искреннюю улыбку Микото в отражении воды в раковине.
- Мой муж воспитал Итачи замкнутым, скрытным, молчаливым, и часто одиноким. А после смерти Шисуи он стал еще больше бояться подпускать к себе людей, держа их на расстоянии. Он боится их подпускать ближе и доверять им свои секреты, что бы не предали, не воспользовались, не причинили боли ему или тем, кто ему близок. Как матери, мне больно на это смотреть, но я так же вижу, что не смотря ни на что, ты дорога ему так же, как и Саске. Я знаю, Итачи может стать еще сильнее, если будет знать, что он не одинок, что не один, что в него верят и ему доверяют. И ты даешь ему эту поддержку, эту силу. Я знаю, Минада-чан, что ты ему тоже рассказала обо всем. – У меня случился ступор. Как?! Откуда?! Это же просто невозможно. Итачи бы не привел меня туда, где мог бы нас подслушать хоть кто-то.
- Микото-сан… откуда? – Я боялась выдать хоть что-то или как-то себя, и боялась, что нас так же может кто-то услышать, поэтому говорила очень тихо.
- Я ведь тоже шиноби и тоже Учиха. Не трудно было догадаться, почему ты пролежала столько без сознания, и тебя при этом не оставлял Итачи все это время. К тому же я заметила, что он помогал тебе идти тем вечером.
- Черт…
- В этом плане ты, конечно же, не шиноби. Но ты при этом больше, чем шиноби. Для Итачи, да и для Саске тоже, ты можешь стать крыльями, продолжая поддерживать и верить в них. Это гораздо труднее, но и гораздо важнее, чем физическая сила и мощь, Минада-чан. Ты важна и дорога им, и в особенности Итачи…
- С чего вы это взяли? Для него всегда Саске был важнее всех.
- Я мать, а Итачи – мой сын, и я вижу порой то, что трудно заметить остальным. Я не могу сказать тебе всего, но одно скажу с уверенностью: он никогда не причинит тебе боли, даже если очень будет стараться сделать так, что бы ты возненавидела его. И поверь, он чувствует, что ты не желаешь ему зла. – С этими словами она погладила меня по плечам, немного сжимая, и, я не знаю, как и почему, но этот разговор смог успокоить меня, хоть и не полностью. Конечно, волнение до сих пор меня тревожило, но теперь в моей душе и в моих мыслях помимо тревоги были и другие чувства и размышления. Слова, сказанные Микото, заставили зажечь пусть и маленький, но все таки огонек тепла и радости. – Ну что же, давай накроем стол. Скоро ужин.
Какое-то время все было тихо и мирно. Фугаку пришел с работы, мы сели ужинать, но было кое-что, от чего я весьма заметно напряглась. На улице уже начинало темнеть потихоньку, Саске все не было, а Итачи не спустился к столу, пройдя мимо нас и лишь кинув фразу, что не хочет есть. Наступила пугающая и давящая тишина, все молчали, но понимали одну простую истину. Что бы хотя бы не сидеть статуей, я решила сначала сделать кое-что, что по идее должна была сделать Микото – отнести еду в комнату Итачи. Но как только я взяла тарелку и сделала пару шагов к выходу из кухни, она забрала тарелку у меня из рук.
- Я сама это сделаю, Минада-чан, оставайся здесь. – Я была напугана. По-настоящему и впервые. Чем всегда отличалась Микото, так это тем, что она всегда могла спрятать любые переживания и негативные эмоции за искренней и совершенно не наигранной улыбкой. Полное осознание того, что мои страхи осуществятся сегодня ночью медленно и мучительно подбирались ко мне. Сначала онемели ноги – я боялась даже случайно дернуть ими; постепенно начали трястись коленки и пальцы рук, к спине словно приложили замороженный кусок мяса, во рту пересохло и я словно потеряла способность говорить. Из этого ступора меня вывел голос Фугаку.
- Минада. – Требовательный, строгий голос, не терпящий каких-либо пререканий – именно этот голос заставил меня начать реагировать на происходящее, отрезвляя и приводя в чувства. – Сейчас ты немедленно покинешь этот дом, а затем и квартал Учиха. Вернись в свою квартиру и закрой входную дверь и окна на все замки. Уходи узкими тропинками между домами и избегай широких улиц. Ни в коем случае не приближайся до завтрашнего утра к зданию полиции Конохи. Не смей оборачиваться назад, не реагируй на любые звуки. Твоя задача – добраться до дома. Ты поняла меня?
- Да, Фугаку-сама. – Не смея прерывать отца семейства, я начала спешно собираться. У меня наверняка не больше получаса, чтобы проделать путь от их дома до своей квартиры по узким проходикам между домами. А еще нужно обойти здание полиции, которое находится так же рядом с кварталом Учиха. Благо, я хорошо помню расположение улиц, перекрестков, проулков, различных ларьков и парков. Я смогу пройти это расстояние, тем более, что уже для тренировки это делала. Единственная моя проблема – это звуки, которые определенно будут меня сопровождать все это время. Нужно на чем-то сосредоточиться. На чем же?
Уже обуваясь в коридоре, Фугаку подошел ко мне, однако повернулся спиной, скрестив руки на груди.
- Я горжусь тобой. Что и следовало ожидать от моей дочери. – Меня прошибло. Внутри все как будто рухнуло куда-то вниз. Что бы не разреветься, я со всей силы прикусила губу. Я вижу эту спину в последний раз в своей жизни. Последнее, что я хотела узнать у него, только одно…
- Фугаку-сама… Саске…
- Все будет хорошо. Я обещаю. – Его взгляд, которым он посмотрел на меня, придал мне уверенности и решительности. – Иди.
С этими словами я сорвалась с места. За то время, что мы прощались, солнце успело сесть. Прошу тебя, время, остановись хотя бы на мгновение. Но нет, оно безжалостно и неумолимо. Фугаку-сама – первый человек, с которым я познакомилась в этом мире, тот, кто принял меня в свою семью, кто доверился мне и не раз помогал мне. Да, порой он был невыносим в своей строгости и непреклонности, не терпел долгих дискуссий и обсуждений альтернативных вариантов решения какой-либо задачи. При этом часто прислушивался к мнению своих товарищей, принимая решение, опираясь одновременно на все мнения и не принимая ни одного из них. Сейчас, прожив с этим человеком под одной крышей столько времени, я могу сказать точно – он был хорошим главой клана. Микото-сан… милая и нежная, добрая и внимательная, в меру строгая и требовательная, образец и идеал матери. Ее уроки были для меня бесценны. Она научила меня выглядеть и вести себя как истинная японка из высокого общества и одновременно позволяла мне быть самой собой, позволяя предпочитать платьям штаны и футболки. Но, что еще важнее, она была любящая и любима. Да, наверно именно такую женщину можно считать идеальной женой, ведь не смотря ни на что она продолжала поддерживать Фугаку и быть на его стороне, и до самого последнего момента будет с ним. Но и не забывала о детях, которых любит бескрайне. Тодои-сан, Фукацу-сан… Вы были первыми в полицейском участке, кто стал ко мне хорошо относиться и помогали мне, обучая новой профессии. Истории про ваши похождения ночные я будут помнить всю жизнь – может даже книгу напишу, потому что эти рассказы определенно заслуживают отдельной книги. Вы никогда не относились ко мне как к ребенку. Всегда строго спрашивали с меня результаты по делу и при этом могли вместе пошутить над кем-нибудь или чем-нибудь. При этом, когда нужно было быть серьезными, вы выполняли все четко и грамотно. Я поняла за это время одну такую истину: что бы понять Учиха – надо быть Учиха, или хотя бы прожить с ними какое-то время. Их трудно понять, их трудно расположить к себе, но если они приняли тебя – они всегда будут относиться к тебе искренне и открыто. Возможно иногда их методы не понять простым людям, но всегда, что бы они не делали, как они это не делали, это всегда ради защиты своей семьи. Ради семьи они пойдут на все.