- Нет, лучше пусть я буду Минадой и дальше. Та жизнь осталась в прошлом. Одну руку парень кладет девушке на талию, а вторую чуть вытягивают в сторону вместе с ладонью девушки, и так начинают двигаться, медленно покачиваясь из стороны в сторону, постепенно поворачиваясь. Можно еще рисовать визуально квадрат: ты делаешь шаг назад – я иду за тобой, потом в сторону, вперед, и снова в сторону. Можно отдаляться друг от друга, не разнимая вытянутых рук, а можно и так: прижаться грудью к спине девушки и так же медленно покачиваться. Парень всегда ведет. – Пока я объясняла Итачи, как обычно танцуют медленный танец, попутно плавно показывая, как это делается, я не могла от него оторвать взгляда. Я аккуратно проводила по его рукам, направляя, прислонялась к нему и чувствовала, как он доверяет мне. С его лица не сходила мягкая улыбка, а руки так нежно сжимали мою ладонь и талию, что я думаю, вот-вот растаю от этой теплоты. Говорить громко совершенно не хотелось – боялась вспугнуть то волшебство, которое витало вокруг нас. Музыки не было, но нам она и не нужна была, хотя в итоге, я не до конца поняла тот момент, когда запела.
- Весь мир исчез, и ты в моих руках…
И музыка влечет как нас любовь.
С тобой так близко… рядом мы сейчас,
Так близко… увидим мы вновь
Что жизнь как миг, мечты ее как сны,
Пройдут и их уж нет, но как в кино
С тобой так близко сбудутся они
И мне нужно лишь одно –
только быть рядом с тобою… с Тобою
С Тобой так близко… все прежние мечты
Уйдут, как будто всегда была лишь Ты
Со мной так близко, и все так далеки
От нас… лишь Мы близки.
О, как теперь идти меж дней,
В которых нет тебя
Мы с тобой так близко…
От сказки в двух шагах,
Мечта, как птица, в даль уносит нас
Мы с тобой так близко,
Как в волшебных снах…
С тобой так близко и не сейчас…
Даже когда песня закончилась, мы все еще танцевали, а я прижималась щекой к груди Итачи, слушая, как тихо и равномерно бьется его сердце. Все это было похоже на волшебство, сказку, которая неожиданно ворвалась в мою жизнь. Глупая диснеевская сказка о девушке, повстречавшей принца, и, кажется после этого должна быть борьба за любовь с последующим «жили долго и счастливо». Но у нас бой не за любовь, а за жизнь, бой, который начался уже очень давно.
- Спасибо тебе. Я счастлива, что переродилась именно в этом мире, ведь я смогла… влюбиться в одного человека дважды. – Я хотела произнести эти слова тихо, что бы Итачи не услышал, но похоже, что до его слуха дошли мои слова.
Встретившись взглядами в который раз, он заправил прядь моих волос за ухо, положив руку на мою шею. От его таких аккуратных, но довольно сильных и теплых прикосновений мои глаза закрылись, оставляя место только ощущениям. Сухие губы прикоснулись к моим, мгновенно окрыляя и выбивая из реальности. Этот приятный весенний ветер уже подхватил меня, унося так высоко и далеко, что весь мир стал не нужен. Прерывать этот поцелуй, как и открывать глаза, для меня сейчас выше моих сил. Вместо этого мои руки обвили шею Итачи, прижимаясь к нему еще сильнее. По тому, как ощущались его прикосновения, поглаживания, объятия, было заметно, как сдерживает он свою силу, стараясь не причинить мне хоть малейшего вреда. В его движениях отчетливо читалось: «Я не наврежу тебе», и я верю в это. Похоже, он все еще винит себя за то, что случилось в гостинице, но нам обоим известно, что таковы были обстоятельства. Итачи словно хотел освободить все свои чувства, которые так долго сдерживал, как будто это единственный способ показать, что испытывает ко мне. Поцелуй переставал быть нежным – теперь в нем было больше страсти. Его дыхание было несколько рваным, а рука переместилась на затылок, слегка сжимая волосы и притягивая еще ближе. Кажется, еще немного, и мы оба потеряем голову, но Итачи не был бы собой, если бы поступил так. Хоть сейчас он и уделяет внимание мне, я знаю, что он все так же собран и контролирует свои действия, вместо этого он позволил мне расслабиться и почувствовать себя под надежной защитой. И так оно и было: рядом с ним всегда чувствуешь себя как за каменной стеной. Жар его тела захватывал мой разум и душу, наполняя теплом, а руки стремились еще сильнее прижать к себе, еще ближе, крепче сжимая волосы. Когда мы соприкоснулись животами, я на миг подумала, что сейчас умру – настолько это было волнительно и трепетно, что от эмоций уже не знала, куда себя девать. А когда Итачи прервал поцелуй, думала, что мир остановился. Мы снова смотрели друг другу в глаза, и в них я видела нежность, любовь, заботу, но их не заволокла похоть и обычное физиологическое желание. Боги, как же я люблю этого человека. Как же хочу быть рядом с ним всегда, помогать, поддерживать, жить. Как же хочу его.
- Ты… сильнее меня, Минада. Я проиграл… - Мягко соприкоснувшись лбами, я почувствовала обжигающее дыхание на своем лице. Наши влажные губы слегка приоткрыты и чувствуется, как они хотят снова соприкоснуться. Его пальцы совсем невесомо проводили по моим скулам, губам, вискам, возвращаясь вновь на шею. Хочется спросить его о том, что значат его слова, но тут же это желание пропадает, уступая место игривому настроению. Сейчас есть лишь мы и наши чувства, все остальное может и подождать.
- Ну раз так, то… вы арестованы, Учиха Итачи, без права на снисхождение. – Теперь уже я впилась в губы Итачи, жадно целуя и посасывая их, иногда покусывая нижнюю губу, чувствуя, как он улыбается сквозь поцелуй. Обеими руками он обхватил мою талию, гладя по спине, постепенно задирая футболку. И зачем только одевалась, спрашивается? Похоже, что потом придется заново приводить себя в порядок. Но мои же мысли меня и смешили, ведь по большому счету плевать на то, как я потом буду выглядеть, как и на то, что нас может быть и услышат. Я принялась расстегивать его плащ, который очень скоро просто упал на зеленую траву, образуя для нас пусть и небольшое, но покрывало. Мои руки хаотично блуждали по его телу, исследуя через ткань его футболки, но даже так, было понятно, что он действительно исхудал из-за болезни. Пусть он все еще прекрасно сложен и мускулист, но раньше он не был таким худым. Это расстраивает, но сейчас не то время, что бы вести нашу вечную перепалку о том, что правильно, а что нет. Сейчас мы и сами не лучше: преступник S-класса и гражданская полубеглянка из Конохи, пусть и сводные, не родные, но все же брат и сестра, в месте, где, по сути, любой прохожий может нас увидеть. Да и пусть: Кисаме это безразлично, а для всех остальных это и не должно быть важно и интересно. Моя рука скользнула под его футболку и дотронулась до пресса, от чего Итачи разорвал поцелуй, издав гортанный вздох. Я хотела доставить ему удовольствие, показать и эту сторону жизни, хотела, что бы он плавал в блаженстве, поэтому, поднявшись на носочки, начала целовать ему ухо, обжигая дыханием. От того, что Итачи наваливался на меня, но все так же продолжая прижимать к себе, приходилось сильно прогибаться в спине, хотя ноги уже не держали. Решив не отставать, он принялся легко и почти невесомо целовать мою шею, отодвинув ворот футболки, а руки крепко держали талию. Как можно сочетать в себе такие противоречивые качества: сильный, умный, расчетливый мужчина и профессиональный убийца, и настолько же обходительный и чуткий любовник, способный не только забирать что-то, но и дарить такие прекрасные ощущения окрыленности партнерше? Желание уже давно скопилось внизу живота, стремясь освободиться, что выдавало себя в виде громких вздохов и дрожащих ресницах полу прикрытых глаз, но ведь мы только начали.
Оторвавшись друг от друга и встретившись глазами, кажется, у нас не осталось и малейшего сомнения, что мы оба попали, и теперь нам ни за что не удастся сбежать из этого плена. Медленно опускаясь на плащ, Итачи вел меня за собой, и в итоге я оказалась под его сильным телом. Присев на моих бедрах, он сам снял с себя футболку, от чего я приподнялась и начала целовать его, проводя своими, дрожащими от возбуждения, пальцами по его телу. Губы пересохли, от чего я принялась облизывать их и кусать, но, дотронувшись до татуировки АНБУ, меня не слабо встряхнуло, что не укрылось от глаз Итачи, поспешив убрать мою ладонь. Тем не менее, это не помогло мне сразу забыть обо всем, что связано с этим, и я поникла.