- Как ты…? Ты же не шиноби, почему ты умеешь сражаться? – Удивление стариков было непередаваемо, таких глаз на выкате я давно не видела.
- Вы многого обо мне не знаете, но вы, видимо, и не пытались прознать, чем я занималась все это время. Теперь поздно.
Однако, дальнейший бой, если так это можно назвать, оказался намного сложнее. Оставшиеся АНБУ были уже не такими простыми противниками, поскольку теперь они были настроены серьезно. Разница в силе и опыте была слишком очевидной, вот только сдаваться было не в моих планах. Туловище спасал доспех от серьезных ранений, но вот ноги и руки – они знали, куда бить, что бы, по крайней мере, обездвижить меня, и у них это получалось. Я вся была в порезах, но еще держалась. Я не настроена здесь умирать – это точно, хотя мои руки, ноги и лицо уже покрыто синяками и ранами, кровь течет тоненькими струйками, а сама я задыхаюсь.
- Как долго ты еще будешь сопротивляться? – С трудом поднявшись по стене, после того, как меня ударной волной от взрывной печати отшвырнуло в сторону, из моего рта текла струя крови, однако, даже это не сломало меня.
- Пока дышу и жива, буду сопротивляться. – А потом случилось то, что я не могла предположить вообще никак. Неожиданно, в этом темном месте, где с трудом можно разглядеть людей, и то только благодаря очень тусклым лампочкам, я начала слышать новые крики, а потом прямо мне под ноги упал труп Старейшины.
- И как только такая как ты смогла прожить так долго? – Этот голос кажется мне очень знакомым, но приглушен чем-то, возможно, маской. Голос мужской, но точно не Итачи, и не Саске, и не Какаши. Кто же? Ответ не заставил себя ждать. Оранжевая маска со спиралью привела меня в ступор куда больше, неожиданно появившись прямо передо мной, чем эти твари, которые сейчас лежат на полу и луже собственной крови.
- Кто бы мог подумать, что ты сам явишься в Коноху? Чем обязана такой чести? – Мое состояние сейчас весьма жалкое, учитывая, что я весьма потрепана, но это же не значит, что я должна совсем расклеиться?
- Не уверен, что мы встречались раньше. Какая жалость… я надеялся увидеть гения стратегии и тактики, а не потрепанную девчонку.
- Ну, уж извини, что не оправдала твоих ожиданий. Фишка это моя такая. Однако, спасибо, что избавился от этих мразей. – Момент, и я была прижата за горло к стене, возле которой до сих пор пыталась стоять на своих двоих. Хватка очень сильная - это совсем не похоже на то, как Итачи держал меня за горло в гостинице, лишь делая вид, что душит. Обито не жалеет сил, настроен крайне враждебно, и шаринган лишь тому доказательство.
- Мне было любопытно взглянуть, кто смог так нарушить мои планы насчет Саске и Итачи, и я разочарован. Ты не стоишь того, что бы тратить на тебя много времени. – Резко я почувствовала боль в области левого плеча, от чего мои глаза широко распахнулись, а затем комнату заполнил мой крик. Боль невозможно было сдержать в себе. Ремни, что держали доспех на плечах, порвались и он упал с грохотом вниз, а потом и я сама полетела, сильно ударившись головой о пол. Я не чувствую своей руки и не хочу даже смотреть в ее сторону. Вместо этого, я старалась смотреть на Обито. – Придется сказать Саске, что его любимая сестра погибла от рук Старейшин в Конохе. Интересно, как сильно гнев заполнит его? Как сильно он захочет отомстить?
- Ты не посмеешь… я не допущу этого. Саске не будет мстителем, как ты этого хочешь. – Надо молчать про детей и про мою осведомленность о нем. Если хоть что-то из этого он узнает, то проблемы будут еще серьезнее.
- Не шиноби, но все еще способна держаться в сознании? Жаль, что ты всего лишь гражданская. – Еще одно резкое движение со стороны Обито, и еще один приступ резкой боли пронзил мое тело, а точнее, область живота. Кровь еще сильнее полилась изо рта, я просто стала захлебываться ею. Сознание потихоньку стало меня покидать, когда до моих ушей дошел звук взрыва, вышибленной двери и лязга оружия.
- Минада! Открой глаза, слышишь?! Не закрывай глаза! – Этот голос… такой родной, теплый. Я знаю его, я хочу услышать его еще, увидеть лицо этого человека, но я боюсь. А вдруг это лишь мое воображение? Чувствую, как меня аккуратно подняли на руки и мы куда-то стали очень быстро передвигаться. Руку… совершенно не чувствую, тело болит, во рту привкус метала. От избытка крови начинаю кашлять. Кое-как набравшись смелости, я все-таки открыла глаза. Черный плащ с длинным воротом, черные волосы в хвосте, черные глаза, устремленные вперед, губы вытянуты в тонкую полоску и сжаты, руки сильно сжимают меня.
- Итачи… - Голос такой тихий, наверно, он меня и не услышит.
- Молчи. Скоро будем на месте. Держи рукой рану и не закрывай глаза.
- Прости… умирать… не хочу… - Так тяжело говорить, когда сил почти нет и кровь во рту. – Как… дети?
- Не умрешь. Обещаю. – Это заставило меня улыбнуться. Даже сейчас он продолжает говорить вещи, в которых уверен, но над которыми он не властен. И все же это, хоть немного, но облегчает боль: его слова, его присутствие, его тепло. Я сама чувствую, как жизнь медленно покидает меня, но я не хочу. Я хочу жить, хочу радоваться жизни, хочу увидеть своих мальчиков, увидеть, как они повзрослеют, станут шиноби, потом чунинами, станут элитой Конохи. Хочу увидеть и обнять Итачи и Саске, расцеловать первого и затискать второго. Я столько ошибок совершила в своей жизни. Кто бы мог подумать, что однажды я так буду относиться к своим детям. Где-то на фоне слышны звуки взрывов, но они так далеко. Интересно, что сейчас происходит? Только Обито явился в деревню по мою душу или это полномасштабное нападение Акацки?
- Минада?! Что случилось?! Осторожно кладите на носилки! Срочно в операционную!
- Состояние критическое! Подготовить аппарат для переливания крови и искусственной вентиляции легких! Пошлите за Шизуне-сан! Сакура, Ино – ассистируете мне! Итачи – остаешься снаружи! – Голос Акиха-сан я услышу и узнаю среди всех – она как гром среди ясного неба, когда зла или командует подчиненными. Состояние критическое? Все настолько плохо? Не хочу. Чувствую, как по щеке покатилась слеза. В надежде, что хоть кто-нибудь возьмет мою руку, тяну куда-то в сторону.
- Мама… мама… мама… - Что тут делают Исаму и Минору?! Итачи, уведи их, пожалуйста! Им не нужно знать, что со мной что-то случилось! Они не должны этого видеть! Они слишком маленькие, что бы видеть, как их маму всю в крови везут куда-то. Боги, пожалуйста, только бы у них это не осталось в памяти. Это были мои последние мысли перед тем, как мое сознание улетучилось, а я провалилась в небытие.
Мое пробуждение было совсем не из приятных. Все тело ужасно ломило, слабость, и отсутствие каких-либо сил открыть глаза. Так, я дышу, хоть ко мне до сих пор прикреплен аппарат искусственной вентиляции легких, но это означает только одно – я жива. Стоило мне совсем немного пошевелиться, как все тело пронзила боль. С большим трудом открыв глаза, я увидела белый потолок. Опять больница. Но сейчас меня это больше радует, чем огорчает. Кто-то держит меня за руку, причем, видимо, очень долго, потому что она уже даже вспотела. Переведя взгляд вправо, на стуле я увидела Итачи, который спал в таком сидячем положении, склонив голову, но руки моей не выпуская. Неужели, он все это время был здесь? Плащ оставлен на спинке стула, да и в целом вид у него несколько помятый. Сколько же дней я без сознания, и сколько дней он здесь находится, что даже не почувствовал, что я проснулась? Совсем слегка я пошевелила пальцами в попытке погладить его руку, как Итачи резко дернулся и посмотрел на меня. В его взгляде было и удивление, и шок, и радость, и волнение. Кое-как отодвинув маску, я смогла вздохнуть сама полной грудью. Левая рука очень медленно поднимается и шевелиться, но работает, и то хорошо.