Видимо Каролина заметила выражение смеси шока и недоумения на моем лице, а потому на мгновение прервалась.
– Я понимаю, в это трудно поверить, но это все правда.
Каролина привстала, но тут же села обратно. Я подошел к ней и взял ее за руку. Посмотрел в ее глаза. Они не были заплаканными, но печаль и обида определенно в них читались. Ее ладонь выпала из моей руки.
– Ты можешь не продолжать…
Мои слова прошли мимо.
– Сначала он никак не мог найти спонсора, который бы оплатил аренду помещения для выставки. Он бережно заворачивал свои работы в упаковочную бумагу и ездил на встречи. Но как только спонсоры узнавали, в чем заключается его затея, то сначала смеялись, а потом неизменно отвечали отказом. Затем он пытался договориться с музеями и центрами современного искусства, но ответ был таким же. В итоге, когда все, кто только мог, включая друзей, у которых он пытался занять денег, не поддержали его, он стал угрюмым и замкнутым. И вот спустя почти три года, что я ему посвятила, поддерживала и была рядом во всех его невзгодах, настал день, когда я собрала свои вещи и больше не вернулась. В тот вечер он ходил по комнате из угла в угол. Я как обычно позировала для него. Он потел каждые пять минут. Ругался. Когда кисть в его руках обмякла уже раз десятый за час, я пошевелилась. У меня затекла рука и я надеялась, что он не заметит этого. Но он заметил. И отреагировал в своей обычной манере…
Я хотел прервать Каролину. Но ее речь ускорилась. Фразы были словно звуки ударов молотка по шляпке гвоздя.
– Он стал кричать и материться. Обвинять меня в своих неудачах. Якобы, именно я та причина, по которой его работы получается недостаточно хорошими, чтобы быть оцененными по достоинству. Оскорбление следовало за оскорблением. Его слюна летела и приземлялась на мои щеки. Я думала, что он вот-вот ударит меня. Но вместо этого он стал хватать холсты и рвать их один за другим. Ткань и щепки разлетались в разные стороны под его истошные вопли. Затем он открыл шкаф и стал поочередно доставать и рвать мои платья, футболки, мою одежду. Мне было страшно. Очень. Я забилась в угол. Я не знала, как его остановить, что сделать и что сказать. В итоге, движимая страхом я вскочила и побежала к входной двери. По дороге схватила сумочку, документы, деньги и куртку, поймала на дороге такси и уехала. Я мечтала только об одном: поскорее доехать до вокзала и купить билет на первую же электричку до дома. Больше я с ним не виделась и старалась не вспоминать о том случае до сегодняшнего дня. Напоминать о себе он не стал тоже.
Я приподнял край одеяла, в которое было завернута Каролина на протяжении всего рассказа, и приобнял ее.
– В итоге, я вернулась в дом своей матери. Устроилась на работу. Познакомилась с молодым человеком. Ты с ним тоже знаком. Мы общались около месяца. Он был приятен мне, как человек. Интересный, симпатичный. Но я не видела в нем того, с кем хотела бы провести жизнь, или хотя бы ее часть. Я боялась вновь ошибиться. Он не давал мне ощущения, что останется со мной в дальнейшем, если я отдамся ему. Но я испытала это ощущение по отношению к тебе, как бы глупо это не звучало. Именно поэтому я сейчас здесь.
Я еще не отошел от ее рассказа, а тут такое. Я гладил ее по волосам, вытирал от влаги щеки. На секунду я задумался. Стоп. Неужели…
– То есть, я правильно понимаю, что в плане секса…
– Да, ты – мой первый мужчина. Если ты об этом.
Поборов тошноту я произнес:
– Но твое поведение.
– Что с ним?
– Оно свидетельствует об обратном. Я про твой приход ко мне в неглиже.
Она рассмеялась.
– Ты показался мне тем, кому приятны подобные вещи. Особенно, если учитывать обстоятельства нашего знакомства. И разве ты не хотел увидеть меня без платья?
А ведь она права. Во всем права. Даже в праведниках водятся черти.
– Ты что, не веришь мне? То, что ты у меня первый?
Объятия способны иногда передать намного больше, чем слова.
– Иди ко мне. – Я прижал ее крепко к себе. – Конечно, верю.
Одному здесь не выжить (название-лишь маркетинг, главное-содержание).docx.
1.5.
Боже, как я был счастлив
В дальнейшем я старался не допустить сексуальных проявлений, которые могли бы шокировать Каролину, обидеть или как-то отвернуть от меня. И, если мне и доводилось мастурбировать при ней, то холстом мне служило ее тело.