-Да, это я, - он поднял взгляд от каких-то бумаг и посмотрел на меня. - Проходите, - он указал на стул перед своим столом. Я, прикрыв за собой дверь, приняла его приглашение присесть.
-Я Вероника, сестра Игната. Мы разговаривали с Вами по телефону, помните? - я говорила спокойно и вежливо, хотя нервы были натянуты до предела. Кажется, что если нажать чуть-чуть сильнее, то они лопнут, как воздушный шарик.
-Да, конечно, - мужчина подался немного вперед, протянул руку. Я ответила на рукопожатие. - Я так понимаю, что Вы пришли узнать, как прошла операция? - кивок. - Его закончили оперировать несколько часов назад. Все прошло хорошо. Но о результатах мы узнаем только завтра. А может быть, и позже. Его перевели в палату. Он сейчас, вероятно, еще отходит от анестезии, но Вы можете уже пройти к нему.
-Нет-нет, я не пойду к нему, - тут же замотала я головой. Игорь Григорьевич удивленно поднял брови. - Понимаете, Игнат не хотел, чтобы кто-то приходил к нему в больницу. И строго-настрого запретил приходить мне. Поэтому, я Вас очень прошу, не говорите ему ничего о моем приходе.
-Ваше право, - улыбнулся мужчина. - А как Ваше здоровье? Ваш брат говорил, что Вы болели.
-Да все хорошо, - я отвела взгляд в сторону. Об этом я как-то не подумала. - Я почти выздоровела, - и, как назло, несколько раз кашлянула. - Бронхит долечиваю, - поджала губы на его внимательный взгляд.
-Идите-ка Вы, Вероника, домой, пока я Вас не положил рядом с Вашим братом. У нас, конечно, специализация на больных раком, но и Вам мы сможем помочь, - я не сдержала улыбки на такую угрозу.
-Спасибо Вам, Игорь Григорьевич. Но я все равно буду приходить, - улыбнулась шире, и пошла к двери. - Я хочу быть в курсе того, как себя чувствует мой брат и какое состояние его здоровья. Сам-то он рассказывать не станет.
-Для этого есть телефон, Вероника, - буквально уже крикнул он, когда я уже закрывала за собой дверь.
-Все равно буду приходить, - бросила ему и пошла на выход.
Надо еще вернуться домой раньше родителей. А то набросятся на меня из-за того, что я не лечусь, и хожу где попало.
Я успела только заварить себе чай, когда они вернулись. И, достав банку меда, принялась его поедать, дожидаясь, пока они зайдут на кухню. Есть я не стала, ибо не хотелось. Совершенно никакого аппетита. А мед можно.
-Вероника? Как ты себя чувствуешь? - спросила мама, подходя ко мне.
-Хорошо, - я улыбнулась, хотя на душе все еще было паршиво. Но сейчас надо было сыграть роль жизнерадостной девушки, у которой все хорошо.
Следом за мамой вошел и папа. Родители так и не померились. Нет, они общались, но все равно между ними было какое-то напряжение. Каждый остался при своем мнении.
-Мам, пап, а вы не звонили Игнату? - невинно поинтересовалась, отправляя в рот очередную ложку меда. Я за неделю съела практически полулитровую банку. Кошмар.
-А почему ты спрашиваешь? - тут же внимательно глянул на меня отец, слегка нахмурившись. Мама тоже помрачнела. Стала возиться с плитой, разогревая еду. Черт.
-Ну, просто вы как-то нехорошо с ним расстались, - махнула ложкой в воздухе. Теперь на меня внимательно посмотрела уже и мама.
-Мне кажется, или он пару дней назад бросил тебя, и ты из-за этого все эти дни из постели не вылезала? - вздернул брови папа.
-Да, не ты ли плакала из-за него? - присоединилась к нему и мама. Я едва сдержалась, чтобы не скривиться. Нельзя.
-Мы просто немного поссорились, - передернула плечами. - А он все же ваш сын. Вам разве не интересно, как он долетел? Все ли с ним в порядке?
-Ника, - отец строго глянул на меня. Мама поджала губы.
-Ну а что? - вздернула брови. - Неужели вам действительно все равно? Что он вам сделал, что вы так с ним обращаетесь?
-Вероника, - пытливый взгляд. Я вздохнула. Черт. Не хочу об этом говорить. Совсем не хочу. Не готова я. Но придется.
-Он просто сорвался, - взгляд в сторону. - Потому что я все эти дни его посылала. Жестоко так посылала. Он имел на то право. Я сама виновата.
-Ты его просто оправдываешь, - возмутилась мама. Я не смогла скрыть раздражение на её слова.
-Я говорю правду. И знаешь, он тебя все равно любит, несмотря на то, что ты ему не мать, - глянула в упор на неё. Она вздрогнула и побледнела. Один уголок моих губ сам собой дернулся вверх. Я не Игнат, обещаний никому не давала, что не буду об этом с ней разговаривать.
-Вероника, - сконфуженно произнес отец. Явно не знал, что ответить.
-Да, я знаю про то, что у него другая мама. И если уж ты смеешь называться его мамой, - глянула на родительницу, - то будь добра ею быть. Он твой сын, мама. И то, что мы с ним поссорились, не дает тебе права наплевать на него.
-Что ты такое говоришь? - совсем тихо пробормотала она. - Игнат мой сын. И я его люблю не меньше тебя.
-Ой ли? - усмехнулась.
-Вероника, - одернул меня отец. - София воспитала Игната как родного сына. Так что не смей её в чем-то попрекать.
-Так пусть заботится о своем сыне! - не выдержала я, переведя взгляд на него. - И тебе не мешало бы сделать то же самое, па. Он уехал, возможно, навсегда, а все, что вы сказали, это "счастливой дороги", и решили больше с ним не общаться. Любящие родители так не поступают, - встала и ушла в свою комнату. А там, прислонившись спиной к двери, прикрыла глаза. Надеюсь, это немного вправит им мозги, и они все же позвонят Игнату. Ему будет приятно. Я знаю. Ему сейчас очень сильно нужна поддержка. Ведь, скорее всего, он сейчас чувствует себя очень одиноким. А я не хотела, чтобы так было.
***</p>
<p>
Операция прошла более чем успешно. Об этом свидетельствовали последующие повторные анализы и МРТ. Опухоль была удалена в полном объеме, пациент чувствует себя хорошо. Конечно, он будет состоять на учете, и время от времени ему все равно придется проверяться, но то уже пустяки.
А вот выписывать его не спешили. Пока снимут швы, пока затянуться рубцы. Конечно, многое здесь зависело от желания самого пациента, но Игорь Григорьевич сказал, что, с воли Игната, он покинет больницу через несколько недель. Я и не спорила.
Родители таки позвонили ему. На следующий день. После чего с некой опаской объявили мне, что он долетел хорошо, ни на кого зла не держит, и спокойно работает. Я на это заявление лишь хмыкнула, и утопала в свою комнату. Они-то не знали, что он не сказал ни слова правды. Никуда он не прилетел, нигде не работает, и зло, на меня так точно, держит.