Но нормальный литературный язык — язык Пушкина, Толстого или Солженицына — в нашей стране всегда составлял основу культуры, делая возможным развитие и жаргона, и искусственных языков науки.
Раз язык — его культура, то портить язык, произвольно изменять его нельзя. Должна охраняться и защищаться чистота языка. Если бы Толстой почитал «Московский комсомолец», он бы сказал, что это написано не по-русски.
За последние сто лет русский язык сильно обеднел, упростился. После революции стала широко развиваться и применяться ненормативная лексика, проще говоря, матерщина. Некоторые молодые люди, общаясь между собой, вообще обходятся тремя-четырьмя словами, выражая ими все оттенки своих мыслей и чувств.
Язык постоянно упрощает политическая пропаганда и агитация, коммерческая реклама, полуграмотные чиновники и депутаты, чьи речи часто транслируют по телевидению.
Между языком и мышлением — сложные противоречивые отношения. Одно дело — подумать, а совсем другое — сказать. Каждый из вас, сидя на каком-нибудь школьном собрании, наверное, думал: вот сейчас пойду и выступлю, выложу им всем правду-матку!
А когда выходили и открывали рот, то с удивлением обнаруживали, что говорите одни банальности, ничего интересного не сказали, да никто вас и не слушал.
Одно дело сказать: приехал на Кавказ, залез на горку, внизу река бежит, наступает вечер, сижу, смотрю, и что-то мне взгрустнулось.
И совсем другое — сказать:
На холмах Грузни лежит ночная мгла;
Шумит Арагва предо мною.
Мне грустно и легко; печаль моя светла;
Печаль моя полна тобою.
Нужно уметь говорить, уметь написать, уметь выразить. Вы пытаетесь объясниться в любви, хотите сказать своей избраннице, что любите ее так, как никто на свете, но открываете рот и говорите общеизвестные вещи: я тебя люблю! Но эти слова говорили миллионы раз до вас, вы же хотите сказать, как любите, но в этих общих словах ваше неповторимое чувство пропадает. А новые слова нельзя изобретать — вас примут за сумасшедшего. Безвыходная ситуация!
Только поэт может рассказать, как он любит («я помню чудное мгновенье»), а нам, простым смертным, приходится довольствоваться обычными заезженными фразами.
Многие наши чувства мы так и не можем внятно высказать и уносим с собой в могилу; уходим, не понятые миром.
ЯЗЫК — ДОМ БЫТИЯ
Язык — не только инструмент передачи информации и не только средство общении. Язык — это еще и возможность дать высказаться миру. Мир просит слова. В первобытную эпоху мир представлялся людям говорящим: шумом ветра, плеском воды, шелестом листьев. Мир говорил деревьями, землей, птицами, животными, вещами.
Человеческий язык — не просто выражение мысли, чувства и желания. Язык — это способность человека откликнуться голосам окружающего мира, дать им свое человеческое звучание.
Разбить на земле сад — значит, пояснял Хайдеггер, разомкнуть замкнутость земли, чтобы она приняла в себя семена я побеги.
Так же и язык как бы разбивает мир, намечает в нем, показывает те места, в которых мир может высказаться. Сказать и говорить — не одно и то же. Можно много говорить и ничего не сказать. Можно молчать и сказать многое. Сказать — значит показать, объявить, дать видеть, слышать.
Нигде, кроме как в языке, мир, по Хайдеггеру, полностью не присутствует. Язык — это дом бытия. Мир хочет быть высказанным. Дело за нами. Присутствие мира в языке требует человека. Человек может дать слово миру, мир требует человека для своего явления. И человек требует мира, потому что иначе как в мире он себя не узнает.
В языке важны не только произносимые слова, но даже молчание, которое часто глубже слов проясняет смысл. Даже речь незнакомого языка — это не бессмысленный звук, а слово, мы чувствуем его значимость. Между непонятным словом и природным звуком лежит целая пропасть сущностного различия.
Тенденции современной культуры делают язык все более бедным и невыразительным.
В своем чистом виде, в первозданной стихии язык сохраняется только в поэзии. С точки зрения Хайдеггера, и мышление, и поэтическая речь когда-то возникли из «первопоэзии». Поэзия ближе к изначальной речи, чем любой другой способ выражения мысли. Размышлять вообще — значит поэтизировать: не просто писать стихи, а дать сказаться через себя стихии языка.