Особую чуткость сердца, «чувствительность», Карамзин считал основным качеством, необходимым для писателя. Он явился основателем целого направления в русской литературе — «сентиментализма», образцами которого являются его повести «Бедная Лиза», «Наталья — боярская дочь».
Творчество Карамзина имело очень важное значение для развития литературного языка, который годился бы и «для книг, и для общества, чтобы писать, как говорят, и говорить, как пишут». Он упростил синтаксис, создал и ввел в употребление много новых слов (будущность, промышленность, общественность, влюбленность, человечный…), что было просто необходимо для того времени. Кстати, букву «Ё» тоже придумал Карамзин.
Против Карамзина выступали приверженцы старого слога — «архаисты» — во главе с А.С. Шишковым. Читающая публика начала XIX века следила за борьбой этих двух направлений, принимала чью–либо сторону.
Архаисты предлагали вместо заимствованных слов использовать славянские образования. Вместо слова «тротуар» они рекомендовали «топталище», вместо «фонтан» — «водомет», вместо «бильярдный кий» — «шаротык», вместо «целуй меня» — «да лобжет мя лобзанием».
Архаисты упрекали карамзинистов в вычурности стиля, пристрастии к изобилию стилистических украшений: «негоже им написать «лошадь», а «благороднейшее изо всех приобретений человека сие животное, гордое, пылкое»; вместо «рано поутру» — «едва первые лучи восходящего солнца озарили восточные края лазурного неба».
И хотя «новый слог» носил светско–салонный характер, автор пишет о тяготах крестьян как чувствительный барин. Н.М. Карамзин, по словам В. Белинского, впервые ввел в нашу литературу «жизнь сердца».
В 1803 году Карамзин, по его собственному определению, «постригается в историки». Последние двадцать три года своей жизни он. отдал грандиозному труду — созданию «Истории государства Российского». Смерть застала его за работой над двенадцатым томом, рассказывающим об истории Смутного времени. 31 октября 1803 года Александр I подписал указ об официальном назначении Карамзина «историографом».
Конечно, и до Карамзина писали русскую историю, но излагали ее столь тяжелым языком, что общество считало эти труды «специальными» и не интересовалось ими. «Древняя Россия, казалось, найдена Карамзиным, как Америка Колумбом», — определил молодой Пушкин труд нового историка, а позже посвятил своего «Бориса Годунова» «драгоценной для россиян памяти Николая Михайловича Карамзина». Карамзин считал, что таланта и знания недостаточно для этой работы, необходимо, чтобы историк питал «в себе желание всеобщего блага».
Сам Н.М. Карамзин жил в историческое. время: Отечественная война 1812 года, восстание декабристов в 1825 году. Несмотря на то, что Карамзину не пришлось воевать в народном ополчении, он одним из последних жителей оставил Москву 1 сентября 1812 года.
14 декабря 1825 года Карамзин, живший тогда в Петербурге, был болен, но, узнав о том, что на Сенатской площади собираются толпы, что войска отказываются присягать новому царю, историк вышел на улицу: он должен был видеть всё своими глазами. Когда восстание было разгромлено, началось следствие. Карамзина, близкого ко двору, поразила жестокость расправы над молодыми участниками событий. Он высказал царю свое мнение по этому поводу: «Заблуждения и преступления молодых людей суть заблуждения и преступления нашего века».
Современники были убеждены, что, если бы Карамзин не умер в мае 1826 года, приговор декабристам был бы не столь суров. Несмотря на то, что писатель не разделял их революционных взглядов, а прославлял монархию, говорил о ее необходимости, он одновременно желал оставаться честным историком. Поэтому не мог не сказать о тиранстве Ивана Грозного. Современников поражала смелость Н.М. Карамзина; его критиковали, но им и восхищались.
В главе V, описывающей жизнь князя Олега, его завоевания и его кончину, Н.М. Карамзин замечает: «Можем верить и не верить, что Олег в самом деле был ужален змеею на могиле любимого коня его, но мнимое пророчество волхвов или кудесников есть явная народная басня, достойная замечания по своей древности. Гораздо важнее и достовернее то, что летописец повествует о следствиях кончины Олеговой: народ стенал и проливал слезы. Что можно сказать сильнее и разительнее в похвалу государя умершего? Итак, Олег не только ужасал врагов: он был еще любим своими подданными».