Выбрать главу

А.С. Пушкин тоже воспользовался этим сюжетом, но он создал иное по замыслу произведение, с иными выводами — балладу «Песнь о вещем Олеге». Кудесник и князь в балладе — оба представители власти: один является представителем небесных сил, а другой представителем земной власти.

— Грядущие годы таятся во мгле;

Но вижу твой жребий на светлом челе, — вещает кудесник.

Поэт подробно рассматривает поведение князя, поверившего прорицателю, а потом усомнившегося в пророчестве:

— Кудесник, ты лживый, безумный старик!

Презреть бы твое предсказанье!

Вот тогда и сбывается пророчество: «Но примешь ты смерть от коня своего». Князь не обладает предвидением волхва, знающего волю небес: «И вскрикнул внезапно ужаленный князь».

Талант, данный от Бога, не подчиняется земной власти и выше ее. Поэт — это пророк, он указует и видит дальше земного владыки. Так старая легенда превратилась в утверждение высокой роли поэта.

«Песня про купца Калашникова»

Страницы истории русского народа интересовали М.Ю. Лермонтова, к ним он обращался и в юности в стихотворении «Песнь барда» (1830 г.), и позже, когда работал над поэмой «Боярин Орша», стихотворением «Бородино» и над «Песней про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова».

От мелкой, ничтожной жизни своих современников Лермонтов уходил в героическую пору истории царствования Ивана Грозного, об этом времени он рассказывает в «Песне про царя Ивана Васильевича…». Написана она белым стихом, без рифмы, по традициям песенного творчества XVI века. Зачином начинают гусляры–скоморохи свое исполнение: славят себя, свое творение. Их припевы мы слышим после каждой части:

— Ай, ребята, пойте — только гусли стройте! Ай, ребята, пейте — дело разумейте!

Они же дают оценку всех произошедших событий и завершают произведение фольклорной концовкой.

В «Песне» сохраняется строй речи тех лет:

— Ты наш старший брат, наш второй отец; Делай сам, как знаешь, как ведаешь, А уж мы тебя, родного, не выдадим.

Поэт использует архаическую лексику, историзмы (трапеза — общий стол для принятия пищи; пенный мед — сладкий опьяняющий напиток; стольники — слуги за царским столом; аргамак — порода верховых лошадей; охульники — кто срамит, позорит; тороватый — щедрый). Но главное, что привлекает Лермонтова, — мужественность, волевые, страстные, сильные характеры предков, русских людей той эпохи. Привлекает его купец Калашников, идущий на смертный бой за честь своей жены Алёны Дмитревны, за честь своей семьи, завещающий младшим братьям биться насмерть, если сам он погибнет. Привлекает Лермонтова также удалой боец опричник Кирибеевич, страстно полюбивший замужнюю женщину. Про него поэт пишет так:

Сердца жаркого не залить вином, Думу черную — не запотчевать! *** Как увижу ее, я и сам не свой: Опускаются руки сильные, Помрачаются очи бойкие…

Кирибеевич понимает, что замужняя женщина никогда не станет его женой «по закону христианскому». Он преступен, в своих ухаживаниях, сознает свою преступность, поэтому и погибает от руки законного супруга Алены Дмитревны — купца Степана Парамоновича Калашникова:

Закачался, упал замертво, Повалился он на холодный снег, На холодный снег, будто сосенка…

Государь Иван Васильевич, устраивая потешные кулачные бои на Москве–реке, обещал:

Кто побьет кого, того царь наградит; А кто будет побит, тому Бог простит!

Но еще одно условие должно быть соблюдено в кулачном бою: убийство во время боя не должно быть намеренным. Поэтому государь и спрашивает:

Вольной волею или нехотя Ты убил насмерть мово верного слугу, Мово лучшего бойца Кирибеевича?

Что стоило Калашникову слукавить и не признаться царю. Но в том–то и дело, что Степан Парамонович не только перед царем, но и перед Богом ответ держит, к тому же он горд, не робеет даже перед самим Иваном Грозным:

Я убил его вольной волею, А за что, про что — не скажу тебе, Скажу только Богу единому.