Я познаю мир. Русская литература

Что лучше для человека пишущего: путешествовать или сидеть сиднем на месте? — Слово «путешествовать» не подходит. Дело не в путешествиях, а в тесной связи с жизнью и строительством. Можно, находясь в Москве, участвовать в жизни и можно сидеть в кабинете, высасывать из пальца и плодить чепуху.

Как условия жизни действуют на работу, можно ли писать в скверных жилищных условиях? — Если у вас есть что сказать, то скверные условия могут затормозить, но никогда не убьют вас как писателя.

У К. Паустовского есть книга «Золотая роза», в которой он раскрывает секреты мастерства. Начинается эта книга рассказом «Драгоценная пыль» о бывшем солдате французских колониальных войск и нынешнем парижском клошаре Жане Шамете. Клошар — опустившийся, неряшливый человек — вдруг загорается мыслью осчастливить Сюзанну, которую девочкой он привез по заданию своего командира к тетке в Руан. Сюзанна выросла, стала красавицей, но верит, что счастливым может стать только тот, кто обладает золотой розой. Шамет работает мусорщиком, и он решил, что, убираясь в ювелирной мастерской, будет просеивать выметенную пыль, собирать золотой порошок и в конце концов подарит девушке золотую розу. Проходят годы. Сюзанна уезжает в Америку, а золотая роза остается под подушкой умершего Жана Шамета (он все–таки выполнил свое решение).

Узнав эту историю, пожилой писатель приобретает розу. Он говорит, что каждый литератор, подобно Шамету, собирает жизненные впечатления, чтобы из них «выковать» свою книгу — свою ценность, свою золотую розу.

Тема поэта и поэзии

Тема поэта и поэзии звучит в творчестве многих поэтов ХIХ-ХХ веков. Каждому поэту близки мысли, высказанные А. Пушкиным в романе «Евгений Онегин»:

Но отдаленные надежды
Тревожат сердце иногда:
Без неприметного следа
Мне было б грустно мир оставить.
Живу, пишу не для похвал;
Но я бы, кажется, желал
Печальный жребий свой прославить,
Чтоб обо мне, как верный друг,
Напомнил хоть единый звук.
***
И чье–нибудь он сердце тронет;
И, сохраненная судьбой,
Быть может, в Лете не потонет
Строфа, слагаемая мной;
Быть может (лестная надежда!),
Укажет будущий невежда
На мой прославленный портрет
И молвит: то–то был поэт!

А.С. Пушкин

А. Пушкин осмыслил свое литературное призвание, находясь в ссылке в Михайловском, Тогда им было написано стихотворение «Пророк», где поэт представляет те мучительные, но необходимые испытания, которым подвергается земной человек (да и не всякий земной, а тот, кто «духовной жаждою томим»), чтобы стать поэтом–пророком.

Шестикрылый серафим отверзает вещие зеницы, наполняет уши шумом и звоном, вкладывает «жало мудрыя змеи», а вместо сердца «угль, пылающий огнем».

Но всего этого недостаточно, только голос Бога создает пророка, исполненного волею Всевышнего, «Глаголом жечь сердца людей» — предназначение поэта.

А еще раньше, в «Песне о Вещем Олеге», А. Пушкин показал превосходство кудесника, обладающего божьим даром предвидения, над земным владыкою:

Волхвы не боятся могучих владык,
А княжеский дар им не нужен;
Правдив и свободен их вещий язык
И с волей небесною дружен.

Позже осмыслению своей роли как поэта и роли своего творчества А. Пушкин посвятит стихотворения «Поэт»:

Но лишь божественный глагол
До слуха чуткого коснется…;

«Поэту»:

Поэт! Не дорожи любовию народной.
…Ты сам свой высший суд…;

и наконец «Я памятник себе воздвиг»:

Веленью божию, о, муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца…

Это последнее стихотворение восходит к оде Горация, которую переводили и Ломоносов, и Державин. Ломоносов сделал перевод, наиболее близкий к оригиналу. Державин же под памятником разумел свою поэзию. Памятник чудесен превосходством над природой («металлов тверже») и над славой «земных богов» — царей («он выше пирамид»).

Гораций видел залог своего бессмертия в мощи Рима:

Я буду возрастать повсюду славой,
Пока великий Рим владеет светом.

(Перевод Ломоносова)