Это чистый опыт - вы можете его испытать. Вы можете его получить; у вас он уже есть. Вы можете танцевать в экстазе, когда приходите к осознанию, что он был всегда, только вы на него не смотрели. Вы были так заняты внешним, так увлечены мелочами, что существенное было утрачено. Но оно все еще есть, оно вас ждет.
Она остается совершенно безмятежной и самодостаточной. То же самое верно в отношении мудрого и невежественного.
Они состоят из одного и того же вещества - мудрый и невежественный. Невежественным не нужно становиться мудрыми, прежде чем войти в не-ум. Они могут войти в не-ум с того места, где находятся - грешник, невежественный, мудрый, знающий. Где бы вы ни были, ваше расстояние до не-ума остается одним и тем же.
Это - величайший бунт против всех религий. Здесь не говорится, что грешник должен сначала стать святым, что безнравственный должен сначала стать нравственным человеком. Дзен дает вам безмерное прозрение: где бы вы ни были, кем бы вы ни были, какими бы ни были ваши действия, ничто не может растлить не-ум, ничто не может его потревожить. Из своего нынешнего состояния вы движетесь непосредственно в не-ум. Из разных состояний вы приходите в один и тот же центр и находите свое существо абсолютно чистым, безмерно чистым. Оно никогда не было иным.
Сущность человеческого не-ума не ограничена в своем проявлении и не подпадает под категории ума, сознания или мысли.
Три мира желания, формы и бесформенности и шесть путей существования являют собой не более чем проявления самого человеческого ума.
Все ваши так называемые дисциплины, методы, йоги... все ваши молитвы - всего лишь ухищрения, проекции вашего собственного ума. Отбросьте все!
Мне это напоминает об одном замечательном католическом священнике...
У него был чудесный попугай, который знал наизусть, от начала до конца, католическую молитву. Это был очень драгоценный попугай. Этого попугая показывали всем гостям, и он читал всю молитву целиком. Это был такой благочестивый, набожный попугай. Он был ученый - в одной лапке он держал четки и все говорил: “Аллилуйя! Аллилуйя!” И все удивлялись: надо же, какой благочестивый попугай... Но он выглядел очень грустным, как почти все священники -нельзя быть благочестивым, не будучи при этом грустным. Поскольку он выглядел грустным, епископ всегда беспокоился, что с ним делать; во всем остальном попугай был абсолютно нормальный.
Однажды он пришел в гости к одному из членов своей конгрегации, к женщине, которая как раз в тот день завела попугая. Продавец говорил ей:
- Я не хочу продавать вам этого попугая. Купите любого другого. У нас в магазине их много.
Но она уже заинтересовалась этим - это был такой прекрасный экземпляр. Она сказала:
- Я заплачу сколько захотите, но я хочу только этого попугая.
Человек сказал:
- Я должен вам сказать, что этот попугай попал к нам из очень дурного места. Он жил в публичном доме и говорит непристойные слова. Именно поэтому я не хочу, чтобы вы его покупали.
Но дама сказала:
- Я его перевоспитаю; я беру его.
Он выглядел так красиво, что она подумала: “Подумаешь, непристойные слова - какие проблемы? Потребуется лишь немного тренировки”.
Но это было просто невыносимо. Он говорил, что ему взбредет в голову - при гостях, при соседях. Он кричал всевозможные непристойности.
Епископ сказал:
- Не беспокойтесь. У меня есть очень благочестивый, набожный попугай, который постоянно перебирает четки, помнит от начала до конца молитву и прекрасно ее рассказывает. Я возьму вашего попугая и помещу его в одну клетку с моим. А это такая благочестивая особа, что перевоспитает и вашего питомца.
И он взял попугая с собой.
Он посадил попугая в клетку к своему и ушел. Когда он вернулся, он не мог поверить своим глазам. Набожный попугай выбросил четки и сидел рядышком со вторым. Епископ спросил:
- Что случилось? Почему ты выбросил четки? И почему ты не повторяешь “Аве Мария” или “Аллилуйя”?
Попугай ответил:
- Я молился о женщине, и вот я ее получил. Больше никаких четок, никаких молитв. У меня такая чудесная подружка. Отвяжись!
Ваши так называемые святые и так называемые грешники немногим отличаются - отличаются только их маски. И мой опыт таков, что ваши святые не более невинны, чем ваши грешники. Я видел преступников, я видел убийц. Раньше я посещал тюрьмы, и в конце концов я сам был заключен в тюрьму в Америке. Я был обитателем пяти тюрем, и я нашел там таких красивых людей, гораздо красивее, чем политики, священники - совершенно невинные люди.