Однажды в студенческие времена я участвовал в межуниверситетском соревновании по красноречию. Я должен был выступать первым, а второй оратор был из Санскритского Университета Варанаси. Диспут был полностью посвящен санскритским писаниям и языку. Но этот студент, наверное, чувствовал себя немного неполноценным среди студентов других университетов, потому что в Санскритском Университете не учат английскому. Поэтому, наверное, он наспех зазубрил цитату из Бертрана Рассела: просто чтобы произвести впечатление.
Но он нервничал. Начав выступление, произнеся три или четыре фразы, он сказал: “Бертран Рассел написал...” - по-английски - и смолк. В голове у него замкнуло. Я сидел рядом, потому что он был вторым оратором. Вся аудитория была полна студентов и профессоров, и когда он смолк, воцарилась полная тишина. Я решил, что должен ему помочь, и прошептал: “Повтори еще раз”.
Но если вы что-то зазубрили, повторить можно только с самого начала. И он сказал: “Братья и сестры...”, - и все в аудитории засмеялись. Он повторил первые три или четыре фразы и снова достиг точки: “Бертран Рассел написал...” - и точка.
Я сказал: “Повтори!” Не найдя ничего лучшего, он начал снова: “Братья и сестры...”
Это была такая радость - так продолжалось минут десять. Я говорил: “Повтори”, и, не находя никакого выхода... я был единственной помощью. Все смеялись. И он начинал: “Братья и сестры...” - и конец! Каждый в зале ждал этих трех предложений: “Бертран Рассел написал...” - точка.
Через десять минут смеялся уже сам председатель, проректор университета, и он сказал этому мальчику: “Ты лучше присядь. Не волнуйся, все в полном порядке, просто садись”, - он весь покрылся испариной. А мне проректор сказал: “Ты не должен был этого делать”.
- Но я просто пытался ему помочь, - сказал я. - У меня и в мыслях не было, что он до такой степени похож на граммофон. Я думал, что в какой-то момент он проскочит - Бертран Рассел написал... Но у него граммофон совсем заело. Я ни в чем не виноват. В любом случае, он доставил нам такой радостный вечер. Даже если вы ему дадите первый приз, я не возражаю, потому что он принес нам столько радости, - как никто другой.
Сейчас ученые открыли, что система памяти действует точно как граммофонная пластинка. Они исследовали мозг ради других целей, но при этом было обнаружено, что если приложить электрод к точке памяти в мозгу, вы начнете что-то говорить. А если электрод удалить, вы останавливаетесь, и ум автоматически возвращается в исходную точку. А когда электрод прикладывают снова, вы начинаете: “Братья и сестры...”, - и опять то же самое. Электрод удален - и все прекращается.
Ученые открыли, что в уме есть автоматическая система прокрутки: как только происходит остановка, он возвращается в исходную точку. Если снова коснуться этого участка, человек снова начинает говорить то же самое. Никакой причины говорить нет - никто ни о чем не спрашивает, но он ничего не может сделать: память начинает повторяться, как пластинка.
Дэйтен, наверное, был очень сведущим человеком. Он процитировал это предложение - не из собственного опыта, но из писаний.
Что он сказал, когда Секито спросил его: “Что есть твой не-ум? ”
Дэйтен ответил: “Тот, кто говорит, он и есть”. Тот, кто говорит оригинально. Если человек говорит только то, что заимствовано, это приходит из ума. Но если человек говорит оригинально, спонтанно, тогда это приходит из пространства, называемого не-умом. Но он забыл слово “оригинально”. Это происходит со сведущими; этого не может случиться с буддой. Все, что приходит, приходит из самого источника. Но когда вы повторяете писание, которое не ваш собственный опыт, вас ждут трудности.
Если бы он сказал: “Тот, кто говорит спонтанно - это состояние не-ума...” Он забыл слово “оригинально”, или, может быть, его не было и в самом писании, потому что ни один из будд не написал в писаниях ни слова. Все писания были собраны учениками будд, иногда после их смерти. Иногда проходят сотни лет, и тогда уже ученики учеников... миновало много поколений.
Четыре евангелия Иисуса были записаны после его смерти, и не сразу же, а спустя триста лет. Теперь не оставалось уже ни одного свидетеля; все свидетели умерли. И эти евангелия были записаны людьми, которые не видели Иисуса. Они не видели даже Иерусалим. Теперь ученые-исследователи Библии нашли, что даже география, которая упоминается в четырех евангелиях, неправильна. Эти люди никогда не были в Израиле. Они слышали от других, которые слышали от третьих, которые слышали от четвертых.