Из-под гипса начинает как-то странно пахнуть. Это результат испарения жира. Или, возможно, травы и водоросли, смешанные с гипсом, начинают воздействовать на мои вспотевшие ноги. Кейт утверждает, что в эту смесь входит сто шестьдесят таинственных ингредиентов — очень свежих, потому что они ежедневно доставляются из Южной Америки. Похоже, мы все-таки могли бы рассчитывать здесь на ленч. Бразильянка подходит и трясет над моими ногами какой-то коробочкой — чем-то посыпает гипс. Неужели это соль с перцем?
Фелита проверяет гипс и, похлопав меня по тыльной стороне руки, спрашивает: — Здесь будем оборачивать? Завороженно смотрю на целый дюйм дряблой кожи, оказавшейся между пальцами Фелиты. Похоже, упражнения с малышами не дали никакого эффекта. Наверное, Дилан был бы лучшей заменой для гантелей. Но я не переживу, если мои руки тоже закатают в гипс. Честно говоря, если Фелита не уберет от меня свои руки, я готова использовать загипсованную ногу в качестве средства обороны.
— Сколько еще мы должны так сидеть? — спрашиваю я Кейт, когда Фелита наконец уходит.
— Пятьдесят девять минут, — отвечает она, стараясь разглядеть циферблат на вытянутой руке. — Некоторые предпочитают оставлять гипс на несколько дней, но все же это не рекомендуется.
Можно подумать, что ограничение по времени для этой процедуры было одобрено журналом «Гуд хаускипинг». Неужели уже успели провести ее клинические испытания? Или испытания на животных? И если задуматься, сделай кто-нибудь с собакой то, за что каждая из нас заплатила здесь триста пятьдесят долларов, этот человек немедленно оказался бы в черном списке Организации по защите прав животных.
Я стараюсь не думать о том, что вторая нога тоже начинает чесаться, и тут возвращается Фелита. Она чем-то обеспокоена.
— Проблемо, — сообщает она возбужденно, — большой проблемо!
Вот черт, я чувствовала, что что-то должно случиться. Какой ужас, вдруг она ошиблась и добавила в гипс не те травы, и меня теперь ждет смерть?!
Но причина в чем-то другом.
— Проблемо, — повторяет она. — Это мужчина. Пришел.
По-моему, вполне понятно, что сейчас мы не в том состоянии, чтобы решать проблемы. Или общаться с мужчинами, если уж на то пошло. Но Кейт уже спрыгнула с кушетки.
— Это наверняка Оуэн, — говорит она с довольным видом. Так как руки поднять невозможно, она откидывает голову назад и несколько раз встряхивает волосами. — Нина уже очень давно работает у меня секретарем, и я люблю ее. Но если она не перестанет все время докладывать Оуэну, где я, я убью ее.
Мне было бы ужасно неприятно, если бы кто-нибудь, тем более любовник, увидел меня в таком виде. Но на губах Кейт играет легкая улыбка — в душе она рада, что Оуэн не может прожить без нее ни минуты. Кейт уверенно идет к двери. Надеюсь, что ему не потребуется немедленная порция ласки — моя подруга не сможет даже обнять его.
Видимо, у Оуэна какой-то важный вопрос к Кейт, потому что она не возвращается гораздо дольше, чем я предполагала. Я шевелю пальцами на ногах — нужно убедиться, что с ними все в порядке, — и решаю когда-нибудь все же сходить на педикюр. В конце концов, Кейт возвращается. Она в шоке и молчит, уставившись на меня, как будто раздумывает, что сказать. А потом глубоко вздыхает.
— Тебе лучше сесть, — наконец говорит она.
— Как я могу сесть, если у меня колени не сгибаются? — спрашиваю я. Мое тело распростерто на кушетке, но раз уж ситуация требует моего полного внимания, я все же попробую. Приподнимаюсь на локте.
— Я хочу, чтобы ты собралась с духом, — говорит Кейт. Она, похоже, делает то же самое и продолжает: — Сара! Действительно возникла проблема. Этот мужчина за дверью. Он пришел не ко мне, а к тебе. Это Джеймс.
Значит, за дверью не Оуэн. И не Дилан. И не Брэдфорд. Джеймс? Сначала это имя ничего не говорит мне.
— О Господи! — вдруг понимаю я и вздрагиваю так сильно, что локоть соскальзывает с кушетки и я ударяюсь о край стола. — Джеймс? Мой Джеймс? То есть, конечно, не «мой». Мой бывший муж? Это невозможно. Ведь он в Патагонии.
— Я знаю, что это невозможно, но это факт, — старается успокоить меня Кейт. — Он здесь и совсем не изменился. Ну, может быть, совсем немного. Даже похорошел.
Вот это успокоила! Я бессмысленно тру локоть и провожу рукой по волосам. Но что я такое делаю? Ведь я не собираюсь встречаться с ним! Ни сейчас, ни позже. Хотя, если он еще немного подождет, я стану стройнее.
— Скажи ему, пусть уходит, — сердито заявляю я. — Я хочу, чтобы его здесь не было. Прочь, прочь, прочь.
Естественно, пусть убирается, откуда пришел. Проблема в том, что привело его сюда. Может быть, он узнал, что я наконец, нашла свое счастье, и решил вернуться и сделать все возможное, чтобы испортить мне жизнь. Снова.