— А почему ты вообще пошла на это?
— Это та морщина, о которой я тебе говорила. — Кейт еще больше мрачнеет. — Я считаю, что всегда нужно принимать немедленные меры. Оставь одну морщину, и очень скоро у тебя появится вторая.
— Это вполне веская причина, чтобы лишить себя жизни, — говорю я, чтобы Кейт не додумалась до этого сама. — Но объясни мне кое-что. Я всегда думала, что от морщин избавляются при помощи ботокса.
Моя невежественность поражает Кейт.
— Ботокс используют против морщин на лбу. Он парализует мышцы. Но его не применяют для выравнивания морщин. Раньше в таких случаях пользовались коллагеном. Теперь появились гиалуроновые кислоты, такие как хилаформ или рестилайн, они дают более длительный эффект. А скоро появится еще полдюжины новых. — Кейт вздыхает. — Может быть, мне следовало подождать.
— А они будут лучше? — интересуюсь я.
— Кто знает! Сейчас за инъекции юведерма берут целое состояние. Есть две причины, почему он моден. Во-первых, он из Франции. И во-вторых, его еще не одобрило Управление по санитарному надзору за качеством продуктов питания и медикаментов. И это делает его еще более популярным.
Если он модный да еще и французский, с ним должно быть все в порядке, думаю я. Разве кто-то хотя бы раз сказал плохое слово о сыре бри, божоле или «Галуаз»? Нет, подождите минутку. Кажется, «Галуаз» — это сигареты. И все же я бы предпочла, чтобы Управление контролировало качество лекарств от обычной простуды и не увлекалось бы всякими препаратами, способствующими устранению морщин. Но возможно, я единственная в Америке, кто так считает. Похоже, женщины гораздо сильнее расстраиваются из-за морщин, чем из-за насморка.
— А что еще тебе удалось сделать до великой трагедии?
— Все как обычно. Отшелушивание морской солью, маска из зеленого чая и ритуал для ног «Пудабхинджа».
— Я не знаю, что это: массаж пальцев ног, новый катер или государство, до сих пор не признанное ООН? — говорю я.
Кейт смеется.
— А ты можешь повторить это слово по буквам? — продолжаю я. — Я уверена, что нет. И если я что-то поняла в этой жизни, так это то, что нельзя принимать процедуру, название которой ты не можешь написать.
Кейт снова смеется.
— Давай, давай, у тебя это хорошо получается, — говорит она. — Смейся надо мной.
— Я смогу уговорить тебя одеться? — интересуюсь я, правда, не знаю, стоит ли. Ее шелковая ночная рубашка на бретельках фирмы «Эрес» выглядит вполне элегантно для «черно-белого бала». Жаль только, что она синяя.
— Я оденусь, но все равно останусь дома, — говорит Кейт, которой определенно стало лучше. Мы поднимаемся в спальню, и она исчезает в гардеробной. А я перебираю книги на ее прикроватном столике. Несколько развлекательных романов. Два тяжелых учебника по дерматологии, пачка медицинских журналов Новой Англии и великолепно иллюстрированное издание «Искусство сексуального экстаза». Думаю, она старается для Оуэна, чтобы он был доволен.
Хотя эта задача может быть гораздо сложнее, чем мне казалось. Я обхожу кровать и вижу, что наш магнат читает одностраничный вестник недвижимости. А еще на его столике лежит пачка фотографий. Красивые женщины с указанием внешних и других данных. Он проводит кастинг?
— Оуэн спонсирует пьесу? — спрашиваю я Кейт, едва она появляется — в простой блузке и джинсах «Севен фор ол менкайнд». У них такая низкая талия, что я на себя бы их не надела.
Она останавливается и, увидев у меня в руке фотографии, начинает кричать:
— Что ты делаешь? Положи немедленно!
Вместо этого я переворачиваю снимок соблазнительной длинноволосой брюнетки и начинаю читать приколотый к ней текст:
Светлана. Пять футов восемь дюймов, образование высшее, владеет пятью иностранными языками, бывшая гимнастка, очень гибкая. Рассмотрит интересные предложения, предпочитает общение втроем.
Кейт выхватывает у меня листок, и фотографии разлетаются, устилая толстый восточный ковер. Она бросается их собирать.
— Посмотри, что ты наделала! — возмущается она. Происшедшее взволновало ее гораздо сильнее, чем щека а-ля бурундук.
— Я ничего не сделала. А вот что затеваете вы с Оуэном?
Кейт встает и, сверкнув на меня глазами, выпаливает:
— Секс втроем! Ты что-то имеешь против?
Поняв, что она имеет в виду, я некоторое время перевариваю услышанное.