На полу валялся плащ, отброшенный к стене в порыве ярости. Черная маска, напоминавшая клюв гигантской птицы, валялась у ног притихшей Карлет, что сидела в кресле и с замиранием сердца следила за метаниями старшей сестры. Она знала, что если произнесет хоть слово, то обратит ее гнев на себя. Такое уже происходило, и не раз. Самый лучший кандидат для выпуска пара – тот, кто ничего не скажет в ответ, кроме сбивчивых оправданий и слов защиты, которые будут сметены новым приступом гнева.
Сбор у академии они уже пропустили, а если в течение часа не выйдут на улицу, то и Герадову ночь – тоже.
– Я столько сил на это потратила… Времени… – в который раз повторяла Ивонна, поджимая губы и плотно стискивая зубы. Черты девушки заострились так, что подобранная ею клювовидная маска, призванная закрывать лишь верхнюю часть лица – лоб, глаза и нос, – казалась донельзя подходящей, придававшей вид жнецов смерти из детских сказок, что в черных одеяниях путешествовали по миру в дни памяти – несколько дней в году, когда вспоминают умерших родственников и близких. – Я еще могла все исправить!
Топнув ногой, целительница остановилась. Ее взгляд замер на Карлет, и девушка попыталась взять себя в руки.
«Не проявляй слабости перед последователями, если хочешь, чтобы они продолжали идти за тобой», – сама себе напомнила Ивонна.
Когда Конкордия упала с башни, Ивонна ничего не испытала – ни радости, ни сочувствия, лишь легкую озабоченность. Ведь официально признали, что девушка спрыгнула сама, а ни для кого не оставались секретом отношения между сестрами. Только нападки давно потеряли былую остроту. Если первый месяц целительница, чувствуя конкуренцию, делала все, чтобы избавиться от соперницы, то потом расслабилась, решив, что своей цели достигла.
Происшествие быстро замяли, не позволили начать расследование. Райалины сделали все, чтобы избежать возможного скандала.
«Правда? Да кого она волнует. Даже если Конкон спрыгнула не сама…»
Но могла бы она подумать, что чудесное спасение и возвращение Конкордии в Холиральскую академию отбросит ее на много шагов назад? Нет, никогда! Пока в первый же день отношение некроманта к сестре не переменилось от полного игнорирования до показного внимания, основанного на неприкрытой неприязни. Которая недолго оставалась таковой.
– Что же случилось? Почему? Я не понимаю! – воскликнула Ивонна, вновь не сдержавшись.
Карлет вздрогнула. Ивонна громко выдохнула, прикладывая руки к вискам, успокаивая разгоряченную кровь и заставляя лицо, покрывшееся красными пятнами, вновь приобрести идеальный светло-фарфоровый оттенок. Неплотный туман молочного цвета окутал ладони девушки.
– Сегодня мы никуда не пойдем. Нам запретили, – наконец-то собравшись, объявила Ивонна и сквозь зубы добавила: – Глава рода считает, что раз кто-то из нас приблизился к некроманту, то мешать не стоит.
Карлет сморгнула. Девушка уже жалела, что когда-то приняла активное участие в травле. Откровенно говоря, Конкордия ее пугала. Пощечина положила начало страху, смелость, проявленная в стычке с Иридой, укрепила опасения, а предупреждающий взгляд, который Карлет временами ловила на себе, напоминал, что расплата близка.
– Разве нас не ждут? – прошептала девушка.
– Нет. Ириду я предупредила. Ее это не обрадовало, но ничего не поделаешь. – Ивонна остановилась у окна, задумчиво покусывая нижнюю губу. – Ты же учишься с Конкон? Какая она?
Вопрос сам по себе звучал странно, но за прошедшую неделю Ивонна сомневалась, что в действительности знает, что собой представляет Конкордия Райалин.
Взгляд Карлет заметался. Ивонна нахмурилась.
– Мне сложно сказать. На занятиях она только учится. Общаться ни с кем не пытается… – младшая сестра замолчала, кое-что вспомнив. – Хотя в последние дни она сблизилась с дочкой ректора.
– Той самой девкой, что исключили с магического отделения?
Карлет быстро кивнула.
– И что же их сблизило, интересно? – спросила Ивонна, скорее обращаясь к себе.
– Не знаю, – уронила Карлет. Девушка чувствовала невероятное облегчение оттого, что ее участие в игре отменилось.
Ивонна раздраженно отмахнулась, вновь меряя шагами комнату.
– Поразительный талант заводить знакомство с теми, к кому остальные даже приблизиться не могут, – задумчиво прошептала она. – Здесь явно что-то не так. Надо разобраться. Ненавижу чувствовать себя дурой. Еще это пробуждение магии…
Целительница замолчала. Она не хотела выдавать все, о чем было написано в послании. Мать прямым текстом сообщала, что глава в восторге от успехов внучки и от появления нового природника в роду. Пара предложений, а смысла в них оказалось больше, чем в большинстве писем, где суть размазана на страницы текста, потому что… Сарманель Райалин никогда и ни от кого не был в восторге.