Три людских порока – Пьянь, Дурман и Лень – герои взрослых сказок с неизменно плохим концом. Если в покупке масок для себя и Загадки Даниэль предоставил магу воздуха свободу выбора, то для Риджа и Клайма имелись четкие указания.
Дурман – карлик с позеленевшей кожей, носом как покатая гора и волосами, зачесанными в форме сосульки на затылке, – достался Риджу. Клайм надел маску Лени – жирдяя с обвисшими щеками и непропорционально широким ртом от уха до уха, в иллюстрациях во весь рост он часто держал на ладони огромный поднос с едой, не всегда приятной на вид. Маска Пьяни же осталась ничьей. Некромант забрал ее, ни слова не сказав друзьям.
Троица персонажей оказалась неполной, но, шагая к следующему пункту назначения, ни Ридж, ни Клайм об этом не вспоминали – тяжело оставаться в тени, когда студенческий район, как никогда, кишит гуляющими студентами, поэтому времени на посторонние мысли не оставалось.
«Кто бы за нами ни следил прежде, он отстал», – удостоверился маг энергии, незаметно проверив артефакт.
В центре двора, в который забрались парни, находился разбитый фонтан, кусок отколотой чаши лежал неподалеку, у забора, прикрытый отрезком плотного брезента. Под тем же брезентом они и спрятали ключ.
«Не совсем надежное место, но…»
Маг энергии остановился, задумавшись и не спеша уходить.
– Подождем немного. Время еще есть, – прошептал Клайм.
Маска Дурмана, надетая на мага воздуха, склонилась набок, выразив недоумение:
– Чутье?
– Да. Живот крутит.
– Знаешь, я бы сказал, что тебе надо сделать, чтобы он успокоился. Но ты все равно не послушаешь… – с тихим весельем послышался искаженный магией шепот Риджа – грубый голос, срывающийся на хрип и кашель.
– Ты не шутил, когда мы избежали той засады в Нордовском переулке, – безмятежно возразил Клайм. Его голос сливался с негромким бульканьем, словно где-то трясли сосуд, наполненный водой.
Ридж хотел возразить, но маг энергии резко прижал палец к губам. Артефакт пульсировал, выдавая чье-то приближение. Оба, не сговариваясь, прижались к забору, слившись с тенью, падающей от него на землю.
Медленно потекли секунды – первая, вторая… Когда Ловелас сосчитал до десяти, он решил, что прошла целая вечность, и в этот момент благодаря своей магии различил шуршание – легкая поступь девушки. Парни так ходить не могут, если, конечно, они не слишком худощавы и не женственны. Ридж указал направление, а Клайм сдвинулся с места, готовясь к броску.
Маг воздуха кивнул, подав знак и едва не задев длинным носом Дурмана доски забора. Клайм остановился.
Легкий стук, забор качнулся, тонкие пальчики вцепились в верхний его край, а через мгновенье фигура в плаще с шуршанием спрыгнула на землю.
Пусть Клайм и являлся магом энергии, но слабаком отнюдь не был, и Ридж в который раз в этом убедился. Из-за темноты движения смазались – вот парень прижимался к забору позади неизвестной, а спустя миг поменялся с ней местами.
Бедрами маг энергии прижал девушку к забору, одной ладонью накрыл глаза, а второй удерживал заведенные наверх руки. Обездвижив и лишив возможности видеть, Клайм не оставил ей и шанса прибегнуть к дару.
Шумное дыхание и непрекращающиеся попытки вырваться нарушили тишину ночи.
– И кто это у нас? – почти ласково проговорил Ловелас, заглядывая под капюшон.
– Нос свой убрал, Ридж!
Парень отпрянул, услышав тягучий голос, пусть и преображенный маской Пьяни, но от этого не менее узнаваемый.
Клайм шумно втянул носом воздух, пальцы сильнее вцепились в женские запястья. Все его поведение было крайне нетипично для скупого на чувства мага энергии.
– И что ты здесь делаешь… – хватка Клайма ослабла, еще мгновенье, и он отстранился, тяжело закончив: – Дарла?
Девушка уверенно выпрямилась, скидывая капюшон и отодвигая маску Пьяни в сторону. В отличие от других двух персонажей третий грех изображался женщиной с сероватой натянуто-пергаментной кожей, короткой стрижкой с бритыми висками и двумя яркими пятнами – алые губы и золотистая радужка глаз.
– А какое тебе дело, Клайм? У меня договор с Даниэлем, не с тобой, – грубо откликнулась Дарла, качая головой в такт словам.
Ридж отвернулся и задумчиво почесал голову. Вмешиваться он не собирался, это был тот самый случай, когда третий лишний схлопочет словесную трепку.