Звуки их голосов не доходили до аудитории, но некроманта интересовал больше не сам разговор, а поведение одной из студенток.
– Она ее ударит, – вклинился Клайм, все же оторвавшись от своего увлекательного занятия.
Троица друзей во многом казалась несовместимой: Ридж – порой с языком без костей и нередко прячущий за улыбкой проблемы; Клайм – сдержанный, зачастую отрешенный, единственная его страсть – редкие артефакты, которые он коллекционировал, а некоторые создавал сам; и Даниэль – грубый, хладнокровный и некромант. Дар власти над мертвыми означал лишь одно: угрозу.
– Та, что руками машет? – спросил Ридж.
– Нет, другая.
– Думаешь? Не похоже. Я слышал, до падения она сумки своих одногруппниц таскала. Слабая девочка, даже воспользоваться связями семьи не могла, чтобы дать отпор, – без капли жалости, даже с неприязнью высказался воздушник.
– Обычно я в таких вещах не ошибаюсь, – холодно заметил Клайм.
– Что ж, посмотрим. – Ридж сложил руки на груди.
Время шло, одна из девушек разошлась не на шутку, ей нужен был лишь повод, малейшая провокация, чтобы распустить руки.
– Ты еще не начал сомневаться?
– Нет.
– Пока все складывается совсем наоборот. Даниэль, что думаешь? – спросил Ридж. Студентка повыше развернулась, собираясь уйти, а вторая неожиданно схватила ее за волосы. – О-о-о-о! Вот же! Как же ее голову крутануло!
– Я же говорил, – сказал Клайм. – Она сдерживалась с самого начала.
Рывок за хвост стал последней каплей. Пощечина была резкой, с разворота, так что напавшую мотнуло, и она рухнула наземь, изумленно ощупывая лицо.
Оставшаяся на ногах студентка потрясла ладонью, будто пытаясь потушить невидимые языки пламени, и, поправив волосы, ушла прочь, двигаясь как взведенная пружина.
– Тебе повезло.
– Как и всегда, когда я оказываюсь прав.
– Ладно-ладно. – Ридж примирительно поднял руки вверх. – Но это было… Жарко? Такой удар.
Губы Даниэля дернулись. Некромант проводил взглядом спину Райалин, пока она не скрылась, повернув за угол.
– Возможно ли так измениться после потери памяти? – внезапно спросил он, отворачиваясь от окна.
– Неужели она тебя заинтересовала? – Взгляд Риджа зажегся.
– Вряд ли это заинтересованность. Любопытство. Занимательно следить за ее метаморфозой, – задумчиво ответил некромант.
– Не переусердствуй, – бросил Клайм, возвращаясь к своему чертежу.
– Как получится. – Даниэль распрямился, и на миг у его тела вспыхнула красным магия смерти.
– Ты куда? – вдогонку спросил Ридж.
– Прогуляюсь.
– Ха. Понятно. – Маг воздуха догадливо улыбнулся. Когда дверь за некромантом закрылась, он повернулся к другу и спросил: – Какие прогнозы? Как скоро ему надоест?
– Не знаю. Мне все равно.
– Клайм, ты жуткий зануда. Живыми людьми интересуешься? Или только артефактами? Наверняка ты и с девушкой ни разу не был.
Старая провокация Риджа не сработала, и, не дождавшись ответа, воздушник заявил:
– Два дня максимум. И он забудет, как она выглядит.
Глава 4
Подлость
Мною овладела ярость – жаркая и безумная, что застилала глаза красной пеленой. Я шла вперед, не разбирая пути, просто двигалась, чтобы хоть немного прийти в себя.
Тихое утро, занятия, где магистры завалили меня дополнительными заданиями, и разговор с сестрой Конкордии, на который я согласилась. Ранее, перебрав все события первого дня, я осознала, сколько ошибок наделала.
«Надо отнестись серьезнее. Из-за своей гордости и неосторожности ты подведешь себя и родителей», – звучал голос разума.
Я пыталась восстановить цепочку воспоминаний перед исчезновением там и появлением в магическом мире, но все было тщетно. Под конец голова нещадно болела, словно по ней слабо, но мучительно и непрерывно стучали молоточком.
Я хваталась за виски и лежала, свернувшись клубочком на кровати, пока боль не ослабевала.
Моя копия оставалась для меня темной загадкой, обшарив ее комнату я не нашла ничего, кроме учебных принадлежностей, одежды, книг и украшений.
Отыскать бы что-то наподобие записной книжки. Пусть там не будут расписаны все дневные события, но даже крупицы личной информации помогут мне. В предсмертной записке Конкордия просила никого не винить, но ведь ее могли заставить это написать. Разве не должно послание молодой девушки быть более эмоциональным, кричащим о том, что толкнуло ее на этот шаг?
«Если мы с ней хоть капельку похожи, то она совершила прыжок не по своей воле», – решила я после долгих мучительных размышлений.