— Вытяни руки вперёд, — скомандовал Сейя.
В его глазах горел синий огонь.
Я подчинилась. Он связал мне запястья шарфом, крепко затянув узлы, а потом, собрав мои волосы, стянул их в жгут, откинув на левую сторону. Сейя отошёл на шаг назад и оглядел меня с ног до головы.
— Ты очень красивая, Куколка… связанная и с распущенными волосами…
От его слов сладкие мурашки пробежали по телу. Молодой человек опрокинул меня на кровать и поднял мои руки над головой.
— Ты не должна опускать руки. Ты поняла, Куколка? — Сейя просто прожигал меня глазами.
Я молча кивнула. Он вышел из спальни на минуту и вернулся с ведёрком льда и бокалом вина.
— Ты хочешь пить, Куколка?
— Да, — прошептала я.
Во рту у меня действительно пересохло.
Он отпил вино из бокала, наклонился ко мне и влил в мои губы сладко-пряную жидкость. Я сделала глоток. Вино показалось ещё вкуснее от того, что оно было у него во рту.
— Хочешь ещё?
— Да…
Он вновь наклонился, и я опять выпила из его губ. Сейя отстранился и проделал дорожку из поцелуев вниз по шее, груди и животу прохладными губами. Мои бёдра непроизвольно сжались.
— Ты должна быть сдержаннее, Куколка.
Он взял кубик льда и положил его на мой пупок. Потом взял ещё один и обвёл им сначала левый, потом правый сосок. О, Боже! Сейя наклонился и дёрнул губами мои соски по очереди. У меня вырвался стон. Лёд в пупке начал таять, а я вся просто горела от желания. Его нежные пальцы скользили по моей коже, вызывая бурю и спазм внизу живота. Он слизывал языком воду из пупка, целовал и нежно посасывал мою кожу. Я начала извиваться.
— Лежи спокойно, Куколка.
Сейя проник в меня двумя пальцами и начал двигаться. И тут я задохнулась от желания.
— П-пожалуйста… Сейя… — умоляла я.
— Ты должна лежать смирно, Куколка.
— Но… я… хочу…
— Я знаю, Куколка.
Он наклоняется и страстно целует меня, одновременно двигаясь во мне пальцами.
— Ммм… — стону я, чувствуя его эрекцию.
Сейя отстранился, вытащил из меня пальцы и поднёс их к моим губам.
— Соси, — скомандовал молодой человек.
Мои губы сомкнулись вокруг его пальцев, и я ощутила свой собственный вкус.
— Ты очень послушна, Куколка. За это ты получишь свой приз.
Он раздвинул мои ноги и вошёл в меня одним мощным толчком. Я закричала в голос, уже чувствуя содрогание внизу живота, но Сейя замер. О нет!
— Пожалуйста! — простонала я.
Сейя стиснул мои бёдра и начал двигаться мучительно медленно. О Боже! Сколько еще продлится эта сладкая мука? Я просто уже не в силах была терпеть! Моё тело жаждало разрядки.
— Пожалуйста, Сейя…
Молодой человек с силой вошёл в меня, ускоряя темп. Три мощных толчка и я полетела в пропасть в сокрушительном оргазме. Сейя кончил вслед за мной, замер и опустился на меня сверху.
Он откатился на бок и сгрёб меня в охапку.
— Развяжи меня. Я хочу прикоснуться к тебе… — прошептала я, протягивая ему мои связанные запястья.
— Давай ты полежишь связанной ещё немного. Мне так нравится твоя беспомощность, Куколка. Я давно мечтал проделать это с тобой… даже специально купил этот шарф. Тебе очень идёт красный цвет. Твои волосы кажутся совсем золотыми.
Я улыбнулась и прижалась к нему теснее, вдыхая его запах. Если бы можно было застыть в одном моменте жизни, то я непременно бы выбрала эту минуту. Я полностью утонула в счастье. Так мы лежали довольно долго. Прежде чем я провалилась в сон, Сейя развязал мои запястья.
— Мы будем спать вместе? — прошептала я сквозь сон.
— Да, Куколка. Я больше не хочу спать один.
Глава 26
Я проснулась под пение ангельских голосов. У Сейи сработал будильник на стерео системе, выбирая трек в произвольном порядке. В прошлый раз мы проснулись под “30 Seconds to Mars” в разных спальнях. Сегодня мы проснулись под волшебную музыку женских и мужских голосов вместе. Если бы красота имела только звук, то она звучала бы именно так… Сильным потоком, льющимся из голубого света, сплетающийся из бесконечного числа плавных звуков. Мне показалось, что пространство вокруг наполнилось каким-то особым светом и вибрировало в резонанс с моим сердцем. Это был немой восторг, произведение искусства, пик заснеженной вершины Фудзияма или Кайласа, это была красота… обезличенная, идеальными формой и линиями, но дающая осознать себя не только телом, но и душой…
— Что это? — спросила я Сейю, сладко потягиваясь.
— Это Thomas Tallis, “Spem in Allium”, мотет для сорока голосов.
— Просто потрясающе! Никогда не слышала ничего подобного…