Вместе с рождением сына невестке давался еще один шанс в розыгрыше семейной лотереи, что, в свою очередь, не исключало получения денежного приза и других ценностей в виде золотых украшений или даже норковой шубы. Наверное, читатель думает, что еще нужно женщине? Отвечу: дело в том, что все вышеперечисленное благосостояние на протяжении времени по копейке, по волоску, по каратику, целенаправленно вытягивалось из горла нового члена семьи вместе с ее нервами! Сага «невестка-свекровь» хранит такие «жемчужины» садизма, что и не снились ни одному известному серийному убийце и маньяку. А Чикатило и вовсе отдыхает!
В грузинской культуре рождение ребенка — особый феномен, будто в других странах детей приносят аисты. Фраза «Я родила тебе сына» звучит как приговор, и, что главное, этот «железный» аргумент работает до конца жизни. Только в грузинском языке существуют такие определения, как «разрешение», «благополучное завершение», 40-дневный переход в родительскую семью, еда до сплетения кишок, а затем похвальба излишним весом. Давать деньги несущему благую весть допустимо, но лишь в том случае, если родился мальчик, и апофеоз этого неизбежного хаоса — двухнедельный запой мужа именно в то время, когда он нужен новоиспеченной маме и ребёнку, как кислород.
Короче, как говорят, по принципу «коса на камень» о способностях «противоборствующих» сторон можно сочинить многие тома. Но мы не продолжим эту тему и вернемся в сентябрь 1985 года.
Хотя учеба в школе возобновилась три дня назад, я и мои девочки были уже на третьем «шатало» (пропуск школы. — Л.М.) и скрывались в так называемом «Красном саду». Несмотря на то что для «шатало» лично мне «полагался» Кировский парк на Вере, мое сердце склонялось все-таки к Сабуртало. Пребывание с девочками было куда приятнее, чем наличие и интерес поклонников в новой школе.
— Э нет, из-за такой жизни можно повеситься, лучше уж никогда не выходить замуж, — сказала Кетино и с сожалением посмотрела на маму нашего одноклассника, выгуливавшую в сквере, где мы собрались посплетничать на «шатало», маленьких детей. На руках несчастной женщины был один сопливый ребенок, а другой ковырялся в песочке. В её глазах не чувствовалось жизненного огонька, она была измождена.
— А что, никто не поможет, а? — спросила Марикуна.
— Кто, Вахо? Он же натуральный лоботряс, жди от него помощи. И отца вот уже полгода никто не видел. Говорят, он с кем-то спутался в Волгограде и теперь живет с ней. И чего она рожала троих? — рассуждала я.
Интересно, а сколько детей будет у нас? Я, например, хочу троих. Только ясно, что у моих детей не будет приложения в виде такого папаши, как у Вахо, — сказала Кети и захохотала.
— Да, мужем Кети станет пухленький, низенький профессор-очкарик, который будет ее постоянно возить на симпозиумы, — смеялась Марикуна, указывая на Кети.
— А я подожду принца, он прилетит на собственном самолете и заберет меня с собой. Я рожу ему двух или трех златовласиков, а он, как это бывает в сказках, подарит мне дворец, фаэтон и полцарства! — Марикуна так ярко иллюстрировала сказанное жестикуляцией, что мы покатились со смеху.
— Я и вправду не знаю, к тому же о родах такое рассказывают, мало не покажется. Наверное, я вообще не буду думать о замужестве. Знаете, отец сказал мне, что после школы отправит меня в Москву, во второй медицинский, у меня там дядя Ильюша — самый крутой онколог в Союзе. Здорово, не правда ли?
— Ведь говорила, что завидую Морошкиной, у всех по одному отцу, а у нее сразу два, и второй сейчас активизировался! — продолжала смеяться Марикуна.
— А, кстати, отец тебя с сестрами познакомил? — спросила Кети.
— Да, очень милые девочки, маленькие, беленькие и голубоглазые, но, кажется, мы совсем не похожи друг на друга. К тому же они немного ревнуют и даже не вышли из комнаты, когда я у них гостила, — сказала я и замолчала. Просто не хотелось говорить на эту тему.
— Ну всё, разошлись. Завтра на том же месте, в тот же час? — шутливо спросила Марикуна.
— Я — пас. Завтра иду в школу, а то совсем отстану от программы. Когда вспоминаю первое сентября и Джонджолу, сразу умереть хочется, но ведь не могу же я прятаться до конца дней своих? — вздохнула я.
— Ну и ладно, мы и без тебя потусуемся, правда? — сказала Марикуна с издёвкой и посмотрела на Кети. — Пусть эта верийка уходит к своим.
— Да, точно, почувствуй разницу, — ответила Кети и многозначительно посмотрела на подъем Саирме.
— Ладно, девчонки, не дуйтесь, просто так надо! — Мы разошлись по домам.