Наконец мы добрались до Коралловых островов Тихого океана. Я никогда не забуду чувства восхищения, которое я испытывал, видя эти острова, эти ослепительно белые берега и зеленые пальмы, такие яркие и прекрасные в солнечном сиянии. Нас часто охватывало желание высадиться здесь. Мы почему-то были уверены, что именно на этих островах обретем желанное счастье. Желание наше исполнилось значительно скорее, чем мы этого ожидали.
Однажды ночью, вскоре после того, как мы попали в тропики, разразился грандиозный шторм.
Первым порывом ветра у нас были снесены две мачты. Оставалась только одна фок-мачта. В течение пяти дней бушевала непогода, и, за исключением одной лодочки, с палубы было все сметено. Чтобы не смыло волной рулевого, пришлось привязать его к колесу. Мы все считали, что гибель близка. Капитан заявил, что не имеет понятия о том, где мы находимся, так как ветер сбил нас с пути. Он очень боялся наткнуться на коралловые рифы, столь многочисленные в Тихом океане.
На заре шестого бурного дня мы увидели землю. Это был остров, окруженный коралловым рифом, о который с яростью разбивались волны. Внутри рифа вода была совершенно спокойна, вход в него был чрезвычайно узок. Мы направились к этому входу, но прежде, чем мы успели его достигнуть, поднялась волна, ударила в корму и сорвала руль, предоставив нас воле ветра и моря.
— Пиши пропало, парняги! — сказал капитан. — Приготовьте лодку, меньше чем через полчаса мы будем на скале.
Команда мрачно повиновалась; все чувствовали, что в таком море на лодку надеяться было нечего.
— Ребята! — сказал серьезным голосом Джек Мартин, когда мы стояли на палубе в ожидании своей судьбы. — Будем держаться вместе! Видите, лодка переполнена людьми и, конечно, никогда не достигнет берега. Она безусловно перевернется, и я предпочитаю довериться широкому веслу. Что вы скажете на это, не хотите ли присоединиться ко мне?
Мы с радостью согласились следовать за Джеком; он внушал нам доверие, хотя, судя по его грустному голосу, надежды на спасение было мало.
И действительно, взглянув на риф, я почувствовал, что между нами и смертью был всего один шаг. Я подумал о своей матери.
Судно подошло почти вплотную к скалам. Команда приготовила лодку, капитан отдавал последние приказания, когда огромная волна двинулась на нас. Мы все трое бросились к носу, чтобы ухватиться за наше весло, и едва успели мы до него добраться, как волна окатила всю палубу. Раздался страшный треск. В это самое время судно ударилось о скалу: фок-мачта сломалась у самого основания и свалилась за борт, увлекая за собой людей и лодку. Наше весло запуталось среди обломков, и Джек схватил топор, чтобы его освободить, но промахнулся и глубоко всадил топор в весло. Следующая волна, однако, очистила весло от обломков, и все мы, крепко ухватившись за него, через минуту очутились в бушующем море. Последнее, что я видел, это как лодка быстро завертелась на поверхности и все матросы оказались выброшенными в пенящуюся стихию. Потом я потерял сознание.
Очнувшись, я увидел, что лежу на берегу, покрытом мягкой, зеленой травой. Нависающая скала бросала приятную тень. Около меня на коленях стоял Петеркин, он нежно обтирал мои виски свежей водой, стараясь остановить кровь, сочившуюся из раны на моем лбу.
Глава III
Постепенно приходя в сознание, я услышал голос Петеркина, справлявшегося о моем самочувствии. Мне показалось, что я проспал и в наказание за лень отправлен на гауптвахту.
Не успел я об этом подумать, как снова все мысли в моей голове спутались и я почувствовал себя больным. Через некоторое время, открыв глаза, я увидел над собой заботливо склонившееся лицо Джека.
— Скажи же что-нибудь, дорогой Ральф! — нежно прошептал Джек. — Тебе теперь лучше?
Я улыбнулся и, взглянув на него, сказал:
— Лучше? Что ты этим хочешь сказать, Джек? Я совершенно здоров!
— Так чего же ты нас пугаешь? — улыбаясь сквозь слезы, произнес Петеркин. Бедный мальчик, видно, не на шутку перепугался, решив, что я умираю.
Я приподнялся на локте и, приложив руку ко лбу, ощутил на нем изрядный порез. Кроме того, я, видимо, потерял довольно много крови и чувствовал слабость.
— Погоди, погоди, Ральф! — сказал Джек, насильно укладывая меня обратно. — Ложись, ты еще не оправился. Освежи рот водой, она прохладная и чистая, как хрусталь. Я принес ее из источника, он тут недалеко. Не говори ни слова, придержи язык! — продолжал он, видя, что я собираюсь говорить. — Я тебе все расскажу, но ты не смеешь произнести ни одного слова, пока не отдохнешь.
— Не мешай ему говорить, Джек! — сказал Петеркин, который, убедившись, что я не умираю, занялся сооружением шалаша из сломанных ветвей, чтобы защитить меня от ветра.
Мне самому захотелось задать целый ряд вопросов, и я начал подробно расспрашивать о том, как я попал на берег.
Петеркин и Джек, перебивая друг друга, стали рассказывать все по порядку, начиная с того момента, как я потерял сознание. Оказалось, что весло задело меня по голове, ранило, и я лишился чувств. Моим добрым приятелям с большим трудом удалось вытащить меня на берег и вернуть к жизни.
— А капитан и команда, что с ними? — с беспокойством спросил я.
Джек покачал головой.
— Они погибли?
— Я надеюсь, что они не погибли, но шансов на то, что они живы, не так уж много. Судно ударилось в самый конец острова, на котором мы находимся. Когда лодку выбросило в море, она, к счастью, не перевернулась, хотя хлебнула немало воды. Все люди с трудом, но все-таки уселись в нее. Пока они собирались приступить к гребле, их отнесло от острова ураганом. После того как мы уже очутились на острове, я видел, как их пронесло мимо. Они пытались подплыть к нам, но так как вместо полагающихся восьми пар весел у них была только одна пара да, кроме того, ветер с силой дул им прямо в лицо, они не смогли справиться со стихией. Позже я видел, как они устроили подобие какого-то паруса, мне кажется, что это было одеяло. А еще через полчаса они окончательно скрылись из виду.
— Вот бедняги! — с грустью прошептал я.
— Чем больше я об этом думаю, тем крепче становится моя надежда! — продолжал Джек более веселым тоном. — Видишь ли, Ральф, мне пришлось довольно много читать об этих островах южных морей, и я знаю, что в целом ряде мест они тысячами разбросаны по океану. Поэтому я почти уверен, что они не проплыли и нескольких часов, как встретили такое же пристанище.
— И я тоже надеюсь! — серьезно подтвердил Петеркин. — Но что случилось с судном, Джек? Я видел, как ты взбирался по скалам, пока я караулил Ральфа. Неужели оно совершенно развалилось?
— Нет, оно не развалилось, а просто пошло ко дну! — ответил Джек.
Несколько минут длилось молчание, каждый из нас обдумывал создавшееся положение. Что касается меня, я не могу сказать, чтобы мои размышления были из очень приятных. Я знал, что мы находимся на острове (это сказал мне Джек), но обитаем этот остров или нет, было мне абсолютно неизвестно. Если он обитаем, я был уверен, что рано или поздно нас зажарят и съедят живьем дикари. Это заключение я сделал, наслушавшись рассказов об островах южных морей. Если бы оказалось, что остров необитаем, мы, конечно, обречены на голодную смерть. Ударься судно о скалу, нас это устроило бы гораздо больше. Во-первых, мы могли бы поживиться имеющимися на судне пищевыми припасами, во-вторых, воспользовавшись инструментами, нам было бы совсем легко выстроить себе подобие жилища; но теперь, увы, мы погибли… Эти последние слова я произнес почти вслух.
— Погибли? Ральф! — воскликнул Джек, и широкая улыбка расплылась по его доброму лицу. — Ты хочешь сказать, спасены? Твои выкладки пошли по неправильному пути и привели тебя к ложным выводам. — Ты знаешь, какие выводы я сделал? — спросил Джек. — Я решил, что все это очень здорово, первый сорт! Это самое замечательное, что могло бы с нами случиться, да и вообще любой человек мог бы позавидовать нашему счастью. Только подумай, мы полные владельцы целого острова. Правда, мы в довольно глупом положении, если этот остров необитаем; нам придется вести образ жизни диких зверей, потому что у нас даже нет никакого инструмента, хотя бы простого ножа.