– Грех не грех, а к реке ты больше не пойдёшь, – отрезал Абд ат-Тавоаб. – Хватит, нагулялась. Мать говорит, что какой-то богатый и знатный там за тобой ходит. Хочешь, чтобы он тебя испортил? Негоже молодой девушке с богатыми якшаться!
Найфел покраснела:
– Да не ходит он за мной, я матушке Ме уже говорила. Просто однажды приснился и всё.
– Приснился, и ты ни разу не видела его в яви?
– Н-н … Ну видела. Просто видела и всё. Он не подошёл… ко мне.
– А откуда он? Где живёт? – спросила Мехатэ.
– Я не знаю.
– Путаешь, путаешь нас с отцом. Мы не верим тебе. Всё! Завтра никуда больше не пойдёшь! Хватит! Надо помочь матери и отцу.
– Но матушка…– из глаз Найфел брызнули слёзы.
– Всё!! – отрезала Мехатэ. – Я сказала. Смотрите-ка, а она ещё рыдать надумала!..
Найфел плакала навзрыд. Ведь завтра её у Нила будет ждать горячо любимый, дорогой Ленхатеп. А она не придёт. Обманет его надежды. Он не переживёт! Какая она нехорошая обманщица!
Найфел рыдала, а в её полных слёз глазах стоял дорогой, любимый образ, его ненаглядные очи…….
Глава 8
Последний день перед разливом Нила.
На рассвете Абд ат-Тавоаб ушёл на охоту. Мехатэ пошла его немного проводить. Найфел в ужасе металась по хижине, не зная, как сообщить Ленхатепу, что она не придёт. Выбегала во двор, высматривала идущих соседей, идущих в разные стороны, собирающих там и здесь огородные инструменты, готовящихся к разливу реки. Никто не смотрел на неё, каждый был занят своим делом.
И вдруг она увидела Али Шукри. Он шёл за обещанным ему веслом и тростником для своей лодки. Найфел со всех ног бросилась к нему: «Али! Али, постой! Али удивлённо остановился. К нему, вся в слезах, бежала растрёпанная, распалённая Найфел.
– Найфел?! Что с тобой, голубоглазая Найфел? Чем ты так огорчена? На тебе лица нет!
– Ах, Али, дорогой друг, – быстро и тревожно, сбиваясь, заговорила Найфел, – я вся в угаре, не знаю, что мне делать! Сегодня последний день перед разливом Нила.
– Да, я знаю, милая.
– Я выскочила на чуть-чуть, боюсь, что матушка Ме вернётся. Она запретила мне выходить из дома, не пустила меня на золотой песок, а там меня будет ждать любимый мой Ленхатеп. Он подумает, что я обманула его, и будет страдать и мучиться. Ты увидишь его сегодня, Али?..
– Да-да, я вообще не собирался, но, если ты просишь, конечно же, я пойду к нему, расскажу о том, что ты мне сказала….
– Но завтра Нил разольётся. Мы не увидимся с ним. Он говорил, что приплывёт ко мне на лодке. Скажи, что я буду ждать его! Я каждый день, каждый час буду ждать его, пока не увижу!!
– Хорошо, милая Найфел, я найду его и обязательно всё передам, точь-в-точь, каждое твоё слово.
– Спасибо тебе, добрый друг наш!
Найфел повернулась и помчалась в свою хижину, быстро взобравшись на холм. А Али быстро побежал к дворцу Осиристепа.
Во дворец и даже близко к нему он не смел подойти. Они с Ленхатепом дружили тайно: ни отец Ленхатепа, ни мать его и на порог бы не пустили парня из бедной семьи, даже если бы он где-то утащил и надел на себя одежды сына Фараона. Глаза бедного и грязные его ноги (а бедняки всегда ходили босиком) не скроешь ни под какими одеждами.
Али стал высматривать близ забора, не появится ли его тайный друг где-то поблизости. А если долго не появится, тогда Али побежит на золотой песок, где Ленхатеп и Найфел всегда встречались после восхода солнца: может, он там ждёт её.
Али прикидывал, где лучше поймать друга, как вдруг ворота сада широко распахнулись, и из них вышел Ленхатеп с семью или десятью рабами, которые несли папирусы, везли в салазках каменные глыбы, а также одежду юноши. Сам Ленхатеп шёл довольно быстро, чем– то озабоченный, хмурый. Вся эта процессия направлялась к Нилу. Осиристепа и Исизиды среди них не было.
Воспользовавшись тем, что родители, а также какие – либо высокопоставленные лица и гости отсутствуют, Али Шукри бросился к другу. Ленхатеп, заметив его, почему – то болезненно поморщился вместо улыбки, приостановился.
– Ленхатеп, дорогой! – вскричал Али, – меня прислала Найфел!..
– Тихо! – остановил его друг, вышедший из сада дворца.
– Что?! Почему тихо?! Здесь же нет никого. Найфел просила тебе передать…
– Али, приятель мой, друг мой, я прошу тебя…. Не говори ничего о Найфел… Вообще ничего не говори.