Найфел едва спаслась, когда заговорщики ворвались в её покои и начали её избивать – палками, прутьями… Но, очевидно, Боги всё же были милостивы к ней, и женщина не умерла. Когда статуя Бога, находившаяся в покоях Найфел, грозно произнесла: «Хватит! Остановитесь!!», то началась такая паника, что заговорщики опрометью покинули комнату. И тогда верная Набият (та самая женщина, что много лет назад не дала беременной Найфел погибнуть от голода и отчаяния, а теперь стала подругой, верным советником нового фараона), вышла из своего убежища – статуи и бросилась к избитой Найфел. Многие рабы очень ценили свою правительницу, что и помогло Набият организовать избавление Найфел. Её, еле живую (или, скорее, полумёртвую) на ослах вывезли не только подальше от дворца фараона, но и вообще из Египта. Так Найфел оказалась в Месопотамии, скрываясь от бывших своих прихлебателей и от восстановившегося в своих правах прежнего фараона – жестокого и не знающего пощады Хуфу.
…Здесь и отыскал её Али Шукри.
Глава 17
Али, рассорившись с Ленхатепом, долго пытался найти Найфел, но у него ничего не получилось. Тогда юноша решил посвятить свою жизнь образованию, так оно давало немалые возможности в жизни. А также и потому, что жизнь в тех местах, где разыгралась на его глазах драма жизни, стала для него вдруг тягостной и чрезвычайно болезненной.
И теперь, по прошествии более двадцати лет с тех пор, как бедный рыбак впервые увидел Найфел, Али стал исследователем, изобретателем. Выйдя из бедной семьи, юноша приложил немало усилий, чтобы учиться. А так как он очень тянулся к знаниям и был терпелив в преодолении трудностей, учителя не отмахивались от настырного юноши, не заставляли платить выше положенного, и науки покорились Али Шукри.
Исколесив родной Египет от верховьев до дельты, от Эль-Файюма (Крокодилополиса, который ещё не так давно именовали «Сады Египта») и Луксора до Гебала и Бейрута, Тира и Сидона, проучившись и в Мемфисе, отправился Али в поисках новых знаний в Дамаск, потом в Халаб, посетил и Трою, и Сузу, и Киш, и Аккад. И везде продолжал учиться, постигая тайны философии и мироздания, пытаясь отыскать Истину, основу Справедливости и Добра. Конечно, на это потребовались годы…
С Найфел он встретился в Месопотамии, в Харране.
– О, Найфел! Душа моя, роза моя! – несказанно обрадовался Али.
– Как? Али? Это ты?!! – изумилась Найфел, а потом добавила с горечью, – от розы уже ничего не осталось…
Али Шукри было уже сорок шесть лет. Он пополнел, в чёрных волосах появилась седина. Но всё же он был, как и тогда, в годы юности, бодр, весел, улыбчив и очень добр. Как бы время ни старалось изменить его облик, Али всегда можно было узнать по его улыбке.
– Конечно, роза. Какой прекрасной ты была, Найфел, такой и осталась: нежная, красивая… Я никогда не забывал тебя – да подтвердят Боги, что истинно я говорю!
– Что ты, друг мой дорогой и верный! Я уже не та. Вся больная, измученная. Ох, и потрепала же меня судьба!.. Боги – свидетели!
– Да расскажи же поскорее, как ты, милая Найфел, попала сюда, в этот далёкий город? Какими путями вели тебя Боги? – спросил Али.
И Найфел всё старому другу рассказала. Как тогда, давным-давно, узнав от Али об отъезде Ленхатепа, поняла, что беременна. Как матушка Ме выгнала её из дома. Как Найфел, не зная, куда идти, что делать, уже отправилась было искать его, Али, но повстречалась с Набият Мухаммед – с тех пор верной своей подругой, которая приютила несчастную Найфел, помогла ей с родами.
– О боги, если б ты только видел его, моё дорогое дитя, Али! – прервала Найфел свой рассказ, и слёзы показались в её глазах, которые, как казалось женщине, уже выплаканы до последней капли. – Как же он был красив, мой Гор!..
– Он умер? – робко спросил Али.
– Да, умер, – горько ответила Найфел, а потом продолжила страстно, – О боги! За что?!! Я вернулась в родительский дом, чтобы хоть какую-то помощь найти для заболевшего сынишки. И узнала, что матушка Ме умерла, раскаиваясь в том, что выгнала дочь. А потом мой дорогой отец попытался помочь малышу. Но врач, которого он привёл, сказал, что уже всё поздно… О боги-боги! Я НИКОГДА не забуду ни ту злосчастную ночь, когда возле моего сердца умирал мой мальчик, ни его похороны…
И Найфел замолчала. Али, всем сердцем сочувствуя подруге юности, образ которой всегда был для него путеводной звездой, тоже не спешил спрашивать, что произошло с Найфел дальше. Наконец женщина собралась, как-то недобро усмехнулась, и Али удивился: неужели рядом с ним сидит Найфел? – Так сильно изменился вдруг её облик. Словно холодом повеяло на мужчину.