Найфел ответила не сразу – она была ещё почти в полуобмороке:
– Зачем ты спрашиваешь, мой любимый? Матушка Ме, не хотела отпускать меня, я едва дождалась утра.
– Если бы ты не пришла – я бы умер…
Губы их слились в страстном горячем поцелуе. И сразу же вслед за этим, уже не извиняясь и не спрашивая, Ленхатеп овладел юным телом своей любимой. Она уже не сопротивлялась, не плакала, а наслаждалась и блаженствовала, оба были на пике счастья.
– Найфел, радость очей моих, – сказал Ленхатеп, когда оба, как говорят, спустились с небес, – мы же хотели сегодня пойти к моему доброму другу Али Шукри, он ждёт нас.
– Конечно, пойдём, любимый.
И оба отправились в деревню, где жил Али Шукри.
– О-о! Кто пришёл! – обрадовался Али, увидев Ленхатепа с юной нимфой. – Я ожидал, что вы придёте. Через день Великий Нил разольётся, деревня станет островом, и сюда добраться можно будет только на лодке. Правда, я уже смастерил лодку и смогу добираться до берега, когда захочу.
– Ты просто чудо, Али, – похвалил друга Ленхатеп.
– А это и есть та юная нимфа, о которой ты мне говорил? – Али с восхищением смотрел на покрасневшую Найфел.
– Да, Али, да, это моя Найфел, моя жизнь, счастье, моя радость! Мы страстно полюбили друг друга. Великие Боги соединили нас, мы никогда не расстанемся!
– Я очень рад за тебя, Ленхатеп! Твоя Найфел так хороша, что на неё нельзя наглядеться, ты был прав, что она как утренняя заря.
И Али Шукри обратился к Найфел:
– У тебя светлая кожа. Ты из ливийцев?
Найфел ещё сильнее зарделась, опустила голову, ответила:
– Да, мои предки были из Ливии, берберской ветви.
– Понятно, – ответил Али Шукри и обратился к другу. – Ленхатеп, а ты рассказал о Найфел своим родителям? Ты уже говорил с ними?
Ленхатеп опустил голову и, замявшись, сказал:
– Да пока… пока нет. Пока не получилось… Но сегодня или завтра обязательно расскажу, и, конечно, они поймут меня, я знаю.
– Ну, удачи тебе, друг. – Али пожал Ленхатепу руку и пригласил гостей к столу:
– Садитесь, гости дорогие. Будем праздновать Вашу радость, знакомство и любовь. У меня есть пиво и лепёшки. Будете пиво и лепёшки?
Гости согласились, хоть Найфел добавила:
– Только недолго! Иначе матушка Ме будет гневаться.
Молодые люди начали весёлое застолье, говорили друг с другом, смеялись, делились своими думами, намерениями. Али Шукри не уставал нахваливать красоту и нежность Найфел. Девушка смущалась, а Ленхатеп был горд, что Боги послали ему такое чудо.
– Ну, Али, – закончив трапезу, поднявшись с пола, произнёс Ленхатеп, – от души благодарю тебя за угощение. Но нам пора. Когда закончишь делать лодку – мы, быть может, к тебе опять придем. Правда, я скоро должен уехать в Мемфис продолжать свою учёбу… До встречи, друг.
Друзья тепло распрощались. Обнялись, Али отметил, что Ленхатеп и Найфел очень подходят друг другу и даже внешне похожи, чем порадовал юную пару, а потом осторожно – по-дружески – поцеловал девушку в щёку, и гости ушли.
– Ленхатеп, любимый, ты в Мемфис уезжаешь? – встревоженно спросила Найфел.
– Да, роза моя, но ненадолго. Надо продолжать учёбу. Но я очень скоро вернусь. Мы с тобой поженимся и тогда всегда будем вместе, верь мне, моя любовь.
– А родители твои позволят тебе?
– Конечно. Они всё поймут, узнают, как сильно я люблю тебя, и обязательно согласятся. Ты можешь быть спокойна.
– Ну, я побегу. А то матушка Ме будет гневаться.
Ленхатеп нежно поцеловал Найфел в губы, крепко сжал в объятиях, и она побежала домой, окрылённая и счастливая, крикнув ему:
– Завтра после восхода Солнца Ра на том же месте!
Ленхатеп не ответил ей: он помнил, что завтра отец приказал ему уплывать в Мемфис. Специально не сказал ничего девушке, чтобы она раньше времени не расстроилась. Но он был твёрдо уверен, что как только расскажет отцу Осиристепу и грозной матушке о том, как сильно он полюбил и как теперь счастлив, – они сразу поймут его, одобрят и с радостью дадут своё согласие: они же желают только счастья своему единственному сыну! Как же иначе? А тем более. Когда они увидят, как нежна и красива его избранница – будут в восторге! А иначе… Нет– нет, иначе быть не могло!
Матушка гневается оттого, что беспокоится за его учёбу, и только. Но он отправится в Мемфис, а потом вернётся за Найфел, и они поедут вместе. Он увезёт её от матушки Ме, и та будет очень рада, что её дочь станет богатой, войдёт в очень богатую семью, станет знатной госпожой! У них будут дети, много детей! И какое же тогда будет всем великое счастье! Все будут счастливы!