Конина, кстати, как у древних германцев, так и у здешних фризов, считалась пищей воинов. Именно этих животных приносили в жертву на мистериях Отца дружин Одина, поэтому такую диету все воспринимали как минимум с пониманием. Да и не ждал народ разносолов.
Одного забракованного мерина или кобылы, должно было впритык хватить на ужин и завтрак, и дать возможность сэкономить 180–200 кг солонины или копченостей. Правда, в дни, когда кандидатов на заклание было больше одного, Игорь приказывал жарить туши на вертелах целиком, или запекать крупными кусками в специально устроенных ямах, а не просто сдабривать кашу или, похожий на нее же, густой суп-шулюм.
Людям при этом, чаще всего выдавали еще и дополнительную кружку вина или пива.
Все-таки пока они шли по дружественной и достаточно густонаселенной местности, восстановить запасы было несложно. А немного взбодрить людей перед будущими трудностями и лишениями, выглядело в целом неплохой идеей. Хотя и увеличивало ежедневные расходы на сотню-другую гельдов. Но такое расточительство дало и один поначалу неучтенный эффект…
Две роты из четырех полупринудительно набрали в бывшем Восточном анклаве. Естественно, «добровольцы» совсем не горели энтузиазмом. До стычек и скандалов дело не доходило, но держались они явно отстранено, да и общаться старались в основном между собой.
В войске их получалось лишь немногим меньше половины, поэтому не замечать такое было трудно. Единственное, что позволяло особо не волноваться на счет дисциплины, так это некоторая настороженность и внутри самих отрядов — между воинами из разных кланов и родов. Но это здесь — в безопасности. А предстояло вместе воевать, и Игорь не мог не учитывать такую разобщенность.
Однако за день пути до Эверберга, когда очередные то ли три, то ли четыре коняги отправились в котел, а бывший землянин в угоду популизму велел снова выдать дополнительную выпивку, народ к закату как-то слишком уж расшумелся…
Игорь в это время разбирался с только что полученными сообщениями.
Учитывая его личные проблемы со здешним рунным письмом и всевозможными племенными диалектами, пребывал он от этого не в лучшем расположении духа. Склонный нередко проявлять «гнилой либерализм», в этот раз ярл решил призвать весельчаков к порядку. А заодно и чуток спустить пар.
При этом, как и всякий добродушный человек, Игорь все равно испытывал некоторую неловкость, собираясь разгонять чужое веселье. Из-за этого время от собственной палатки до южной части лагеря, откуда и неслись залихватские звуки, он потратил на то, чтобы внятно сформулировать суть претензий. Не особо вдумываясь в нюансы происходящего.
Каково же было его удивление, когда Игорь обнаружил смешанную толпу из собственных дружинников и восточников, по-приятельски наяривающих очередную бесконечную песню про «ясеней битвы, славно подравшихся с соседями, и везущих домой такой же неистощимый мешок с добычей…»
Постояв некоторое время в размышлении, не стоит ли укрепить боевое братство еще кружкой-двумя, ярл так же молча развернулся и скрылся в палатке. Не забыв, правда, напомнить дежурному офицеру, чтобы тот сильно не затягивал «со всем этим».
* * *
Эверберг встретил Игоря совсем не так как прежде.
Нет, два года назад, после разграбления некрополя в Долине Ушедших все жители уже высыпали в честь землянина на улицы, балконы и крыши. Хотя саму добычу и привезли отдельно — двумя днями раньше.
Но приблудный чужак считался практически одним из них. Игорь со своими спутниками пусть временно, пусть на непонятных для большинства основаниях, но жил тут же — в цитадели. На крайний случай бойцы его отряда — уж точно были местными. Так что причину того давнего многолюдства нужно искать только в удовлетворении любопытства.
Хотя Игорь и допускал, что уже тогда люди рассмотрели привезенное богатство, прикинули удачу человека, который мог все это добыть, и однозначно решили, что нет — этот непонятно одетый, со странными привычками и плохо говорящий на их языке муж, явно «не простой смертный». И именно тогда он стал им интересен сам по себе. Даже без учета средневековой скуки и минимума новостей.
Но сейчас — все и в правду было совсем иначе.
Устроенный ярлом Эрвином прием, больше напоминал пышные и немного пафосные гулянья, которыми его самого чествовали прошлой осенью в Нойхофе. Сегодня Игоря встречали, как равного…
Еще тогда, в середине сентябре правитель ивингов признался, что он готов был помогать, и желал ему удачи, но не верил в такую победу. Рассчитывал на самое большее, что его гость хорошо окопается в Виндфане, и может быть сумеет отхватить у хундингов ближайшие — южные земли Треверской марки.