Боясь при этом пропустить хоть слово, хоть жест или даже интонацию, поскольку ни кто из них не сомневался: именно эту непонятную историю будут обсуждать у всех здешних очагов. Хорошо если в ближайшие полгода. Но это если из размолвки не вырастит настоящая вражда. Иногда кровь проливалась и за меньшее.
— У меня на Родине говорят, что «женщина жалуется на судьбу только в двух случаях: когда у нее нет мужчины, и когда мужчина у неё есть!» — попытался все свести к шутке Игорь, но под конец не удержался от небольшой шпильки. — Поэтому повод для радости все же вижу: теперь еще у одной из женщин появится законный повод поныть!
— Глупые простушки пусть делают что пожелают, но отчего радоваться мне? Это у тебя, ливэ Ингвар, теперь наконец-то появились причины веселиться. Кем ты был еще недавно — безродным чужаком, а теперь — породнишься с древним и уважаемым родом. Станут с тобой считаться, и перестанут брезговать другие великие дома…
Это было уже совершенно недвусмысленное оскорбление, и треверский ярл на мгновение замер, словно громом пораженный. Но на умение разговаривать это не повлияло.
— Не стану хулить род своего друга, человека сделавшего для меня столь многое… Кровь в жилах Эрвина Сильного и впрямь дает немало поводов гордиться. Но только у него-то и у самого их хватает. Ярл Эрвин по праву высоко несет не только родовое, но и собственное имя. А скажи мне: вот какая радость у достойного мужа взять в жены… ну вот тебя, например? Ты сама-то — чем таким известна?
— Что-о-о?!
— Не «штокай» тут на меня! Стою сейчас, и думаю в ужасе: а вот если даже в такой достойной семье, как твоя, вместо нормальной девки, достанется мне в итоге что-то столь же несуразное и крикливое …вот как ты?! Думаю об этом, и места себе не нахожу. От девиц из богатых домов, конечно же, не ждут особых прибытков, кроме тех, что можно в серебро обратить… да в связи полезные. Но вот — могла быть и покрасивее!
— Да меня тебе никто и не предлагает! Меня нужно быть достойным… — оскорбленно взвизгнула Одиллия, на миг, онемев от возмущения, и тут же перескочив на другую, совершенно противоположную мысль. — Да и что это тебя еще могло бы не устроить?!
Не дав ей возможности разразиться чем-то уж совсем недобрым, Игорь мгновенно парировал выпад.
— С одной стороны ты и верно, ничего… Наверное, можно сказать и красивая, — провел тот подчеркнуто «сальным» взглядом по небольшой, но вполне заметной да и чего греха таить — «приятной» выпуклости ниже талии, и тут же добавил совсем другим — пренебрежительным тоном. — Но с другой…
— …но с другой? — запальчиво выкрикнула без пяти минут невеста.
— Но «с другой» стороны — у тебя только лицо, — отрезал он, под почти откровенные смешки многочисленных зрителей.
Покрытая густыми красными пятнами возмущения и стыда, просто разрываемая изнутри от негодования, девушка не сумела ничего выговорить. Не выдержав всеобщего веселья, в жгучих и злых слезах она рванула куда-то вглубь цитадели, сопровождаемая ближайшими подругами.
— Вот видишь, — громко, но меланхолично прокомментировал гость вслед, явно, впрочем, ни к кому не обращаясь, — женщины всегда делают нас счастливыми. Сначала тем, что приходят в нашу жизнь, а потом — если наконец-то оставляют в покое!
Последняя реплика вызвала уже ни чем не сдерживаемый хохот и для Отты стала вовсе невыносимой — над ней смеялись «свои». Вдвойне обидные раскаты хохота, до самых покоев преследовали убегающую девушку. Жалили ее в самое сердце.
«…Да, — уже про себя подумал Игорь, — а не „пролюбил“ ли я свой будущий союз? Надо сходить к ярлу Эрвину, а то как-то слишком далеко эта „милая“ пикировка зашла… Нет, ну чего она на меня взъелась-то…»
Глава 6. Госпожа Катрин
Окрестности Гостевого квартала Нойхофа, время к полудню
(21 мая 2020 года)
Катрин, подопечную ярла нашего, опять понесло в Гостевой квартал.
Третий день ее туда словно манит что. И опять без служанки! Значит, опять будет бессмысленно бродить из лавки в лавку, а если и купит чего у заезжих купцов, то снова какая-нибудь диковинку. Из тех безделиц, что весят меньше уплаченного за них серебра.
Тьфу! Виданное ли это дело, чтобы в девках оставалась та, что тридцатое лето то ли уже встретила, то ли вот-вот разменяет?!
Нет, верно говорят: есть вдовые жены, что и без мужеского догляда, позора родне особого не приносят. Скорее — наоборот. Здесь, в Нойхофе, даже купчих помнят, что после пропажи мужей в дальних походах, дела вели на многие тысячи гельдов. Пока дети их в возраст не входили. Да и после сыновья не забывали, кто может дать мудрый совет, снова в случае нужды присмотреть за семейной мастерской, лавкой или землями. А тут…