Слегка подтаявший снег позволил толкать сани довольно быстро. Уже светало, и на улице начали появляться люди, которые бесцельно бродили по дороге и совершенно не обращали внимания на девушку, толкающую сани с трупом. Немного передохнув перед крыльцом, Адель за ноги стянула с саней Тамуру и затащила в дом. Через несколько минут посреди комнаты лежала черная ведьма с зашитым черной паутиной лицом. Девушка попыталась снять эту маску, но та не поддавалась. Ни ножницы, ни нож не смогли проделать в этой белковой ткани даже дырочки.
– Ну и что мне с тобой делать? – спросила Адель, лежа на полу рядом с Тамурой. – Сейчас тебе друга твоего принесу и пойду повязку сменю.
Она положила паука прямо на грудь ведьмы и начала перевязываться. Поставила металлический тазик, принесла ковш воды, залезла в тазик, сняла старую повязку и начала лить воду на рану, вздрагивая каждый раз, когда ледяная вода текла по еще не затянувшейся ране.
– Дай попить, – раздалось за спиной.
Адель от неожиданности вскрикнула, уронив ковш с водой. На полу оживала ведьма, которая в этот момент рвала паутину на своем лице.
– Да ты жива! – почти про себя сказала девушка.
– Я когда тебя в последний раз видела, ты тоже трупом тут лежала, – Тамура попыталась сесть, придерживаясь за ножку стола. – Дай попить. Адель?
– Адель, – ответила девушка и протянула черной ведьме наполненный водой ковш. – Это ты меня убила.
– Не тебя, а еще не рожденного ребенка, – ответила Тамура прямо в ковш с водой, при этом делая глубокий глоток. – Ты, правда, могла сдохнуть от потери крови. Верховная точно рассчитывала на это. Но я тебе такой коктейль вколола! Пол зарплаты моей стоит. Там и кровоостанавливающее, и противовирусное, и регенерирующее, да еще вдобавок самый мощный энергетик и комплекс гормонов радости и счастья. В общем, мертвого поднимет, – она повернулась к окну. – Ты слышишь музыку? Где-то далеко-о-о-о играет.
– Нет. У нас тут музыка – редкое явление. Только по праздникам, – она посмотрела на грудь черной ведьмы. – А где твой друг?
– Ты про этого друга? – Тамура высунула язык, на котором сидел паучок. Паучок увидел Адель и тут же прыгнул на нее. Поднялся по коже к лицу и начал на нем вырисовывать восьмерки, огибая глаза, нос и губы. – Ты ему понравилась.
– Ему? – ошеломленно спросила Адель. Она замерла на месте, широко раскрыв глаза.
– Это Митсу. Он не друг. Он мой ангел-хранитель, по-вашему. Вижу, вы уже знакомы. Долго я пролежала? Отчитывай с того момента, как я вспорола тебя.
– Я сама не знаю. Но с того момента, как я сама очнулась, прошло три дня. А кто это? Это же не человек!
– Это паучок. Никогда паучков не видела? – Тамура вытащила батарею из пряжки ремня, потрясла ее и сунула в левый нагрудный карман. Из правого кармана достала новую и подключила ее. Костюм приветливо запищал и пустил несколько раз светящиеся полосы по бокам от кистей рук до начала сапог. Тамура встала, захрустела пальцами и шеей.
– Не-а, – ответила Адель, уже пританцовывая с паучком на лице. – Откуда он у тебя?
– У меня был парень. – Тамура достала из набедренного кармана пачку сигарет, прикурила одну, глубоко затянулась и села на стул, – Ну как парень? В общем, у меня был парень, а у него не было никого. Грустно, да? – она затянулась еще раз. – Звали его Митсуота. Мы вместе служили в спецназе. А до этого учились вместе в школе ниндзуцу. Прошли с ним боевое крещение сердцем к сердцу, участвовали в разведвылазках, воевали, прикрывали друг друга. В общем, я нашла у него в доме запрещенную буддийскую литературу. И он мне все объяснил. Что это его путь, трансцендентальное лоно бесконечного и прочая чепуха. И что любит меня до безумия и горько плачет по вечерам, после того как в очередной раз отвергает мои приставания. Я сделала вид, что поверила, и… отравила его. А что мне еще оставалось делать? Лучше уж я его, чем ведьмы запытают. К тому же я решила уйти с ним, потому что больше никого так не полюблю, как моего Митсу. Потом я отвезла труп за город. Там был его дом, а под домом подвал полный пауков. Логово прям. Бросила я моего Митсу к паукам, и они сожрали его, даже кости съели. Потом осознав, что больше ничего кроме человечьей мертвечины они есть не смогут, они стали жрать друг друга. И в конце концов остался один маленький паучок, который выедал больших пауков изнутри. Они его проглатывали, а он изнутри их обгладывал. И я решила, вот она – моя смерть. Подставила ладошку для паучка, он запрыгнул на нее, я поднесла его ко рту, и он исчез во мне. Я разделась догола, чтобы вообще ничего не осталось, сожгла вещи и легла умирать, но уснула. И вижу сон такой. Митсу целует меня всю, очень нежно и аккуратно. А после каждого поцелуя остается след черный. А я лежу неподвижная. Но так хорошо, что и не хочется шевелиться. И спустя какое-то время я вся черная. Проснулась я там же в подвале, а на мне черные ажурные шелковые трусики. Красивые такие, и прям по мне. А на трусиках паучок сидит и смотрит на меня всеми восемью глазками. Ждет, значит, одобрения.