- Клыки забери. Штуки четыре, из заднего ряда - они крупные. Отличные ручки для ножей будут.
Спасибо, Тил.
- Клыки заднего ряда мне, остальное ваше.
- Благодарствуем, господин! Дай вам боги здоровья!
Работа закипела. Я уже собрался уходить, но вспомнил про одёжку.
- Э! Мякинь! - Тот оторвался от руководства.
- Ась?
- Слушай, кожевник твой, он как - одежду перешить может?
- А тож! Вижу, не с вашего плеча, но чо перешивать-то? Новую сварганит, во из шкуры зубатого, значить... Крепкая кожа, стрелу держит. И эта. Ежели пластин с панциря нашить, вовсе брони будут, значить.
Достал он меня со своим "значить". Хм. Может и правда новую сшить? Или у скелетона получше была?
- Ты вот скажи, Мудрого помнишь?
- Как жишь не помнить. Жил тут. Годов тридцать уже тому. Може боле, как упомнить? Вы в пещерах живёте, значить? Ежели с его плеча одёжа, то и не думайте даже. Мудрый в бои-то не лез, всё больше химичил чего. Так и брони ему к чему? Так, простая одёжа, значить. И не думайте, с зубатого оно крепче буде!
- Ладно, уговорил. Но его одежду тоже принесу. Кожевника предупреди, вечером зайду.
- А то как жеж! Скажу.
Пойду в свою пещеру, передохну. Вряд ли они зажмут шкуру, побоятся. А что? Пусть попробуют. Я усмехнулся.
Еле осилив подьём по канатам, я прихватил с собой покрывало и выбрался на крышу. Надо было решить важный вопрос - как меня зовут. С людьми как общаться?
"Как вас зовут?"
"Не знаю, дяденька, не придумал еще!"
Занятый этими мыслями, расстелил покрывало, улёгся поудобнее и... уснул.
- Очнись, слышишь, очнись!..
Человек открыл глаза, застонал.
- ...ка Аг.. - горло не слушалось, разбухший язык еле шевелился во рту.
Утро было хмурое, вряд ли сегодня сквозь эти тучи пробьются к земле лучи солнца. От села остались лишь дымящиеся головешки, шипящие под мелким, надоедливым дождиком. Мужчина лежал около одной из обвалившихся изб, нога его была придавлена обгоревшим с одного края бревном. Рядом с ним, завалившись на бок, лежала старуха. Жить ей, похоже, осталось недолго - кровь из-под бока растеклась аж до повалившегося забора.
- Камень...
- Бабка Аглая... - справился он наконец.
- Камень... Возьми...
Приподнявшись и вытягивая руку, старуха замерла на мгновенье и тут же опала, повернувшись на спину. В ладони, на тускло блестевшем серебром шнурке, был зажат продолговатый черный камень.
Мужчина освободил ногу, расставшись с последним сапогом, на коленях подобрался к старухе. Провел ладонью по лицу, прикрывая глаза.
- Бабка Аглая...
С окраины села послышались крики. Разжав морщинистую руку, человек забрал камень и упав на живот, пополз.
"Скорее за дом, надо успеть добраться до леса. Там болота, там не найдут. Камень. Почему она отдала его? Ещё мать смеялась, мол Аглая даже в бане его не снимает. Да. Мать. Теперь и не похоронить."
Мужчина оглянулся на обрушившийся сруб, замычал и, глотая слёзы, пополз в лес.
Кругом голова
- Госпоодиин! Господиин! - Орали с подножья утёса, судя по голосу, это был Мякинь. Сколько же я проспал? Глянул на небо, - похоже дело к вечеру.
- Чего тебе?!
- Готово, господин! Шкура, значить!..
- Жди там!
Собрав покрывало и спускаясь по лестнице, я вспомнил, зачем выбирался на скалу. Да, сам никто и звать никак. Выдвинув из-под кровати сундук с одеждой, достал черные куртку и штаны, сшитые из мягкой кожи. Отнесу перешить - надо в чём-то "дома" ходить? Не в броне ведь.
- Тил?
- Да, дорогой?
- Хм. - Я даже плечи расправил от такого обращения - Тил, солнышко, скажи... Мои сны, что это?..
- Прошлое. - Опять этот циник влез! Я может, приятную беседу собирался завязать! С девушкой.
- Тим прав. Сны эти - твоя жизнь. До ухода.
- Весёленькая жизнь...
- О чём они?
- Война. Моё село, оно... И мать, они убили маму.
- Кто - они?
- Я не знаю. Люди. Ещё там была старуха, отдала мне камень, перед смертью.
- Это один из двенадцати камней, часть артефакта. - Снова Тим.
- Ясно.
Пока мы говорили, я спустился вниз. Мякинь топтался у входа, теребя в руках засаленные рукавицы.
- Готово, господин. И панцирь содрали.
- Идём.
Пластины панциря лежали на камнях прямо посреди домов. Сложены были аккуратно, в точности повторяя очертания твари. Зачем это? Не иначе как показать, что всё на месте, себе ничего не взяли.