Прибежали. Буйвол с Африкой Саню от Блондина отдирают, следом — близнецы со Шваном несутся… Тут бы Сане и конец, да Шван разогнал своих по углам. К Блондину сам подошёл, шепнул на ухо слово. Тот притих, хотя на Саньку посматривал косо, взглядом змейским.
Говорили, Шван пытался уладить дело. Подходил к Саньке, хлопал по плечу, что-то говорил… Послал их всех Отморозок подальше. Вообще, был он как бешенный — казалось, разорвёт всех, кто только дёрнется. Шван отступился. На прощанье бросил: «Смотри, не пожалей, пацан».
Вернулся в «Ротонду» чернее тучи. Гуге тут же наказал искать проводника нового. Сейчас же. Гуга, белый, как мел, схватился за мобильный… Да кому звонить? Но повезло ему. Скинул ему сообщение товарищ один, из сталков. В Зону возвращался. Ходка у него была не первой, за колючку проходил сам. К деньгам был неравнодушен, соответственно, к способам их добычи разборчивости не проявлял. Посему была надежда, что возьмётся он за дело…
И действительно, оценив размер обещанной суммы, Сытый согласился. Дело-то, поди, для опытного человека плёвое: проход в «нейтралке» указать, где мины обойти можно. Кто ходил — сможет.
Сытый появился к вечеру, когда солнце ещё освещало Хвою. Шван тут же взял его в оборот. Увидев своих «пассажиров», Сытый немного растерялся, но отступать было поздно. Да и свежие хрустящие пачечки около самого носа сталкера сделали своё дело. Сытый согласился.
С места снялись быстро. Без прощаний и послесловий. Были — и нет. Гуга вдохнул свободнее: пронесло, кажись. Пронесло… Нужно было опять налаживать бизнес. «Весёлые ребята» основательно распугали клиентов. Ну, ничего, это дело наживное.
А наутро Гуга узнал, что Настя пропала. Вышла вечером во двор, покормить Трезора, и не вернулась в хату. Думали — у подруг или соседей засиделась… Обзвонили, обошли — нету нигде. Подняли Сашку. Облазил весь посёлок, окрестности, в лесу всю ночь шастал — ни Насти, ни пса…
В «Ротонду» Сашок ввалился с открытием. Сразу же кинулся к Гуге: не слыхал ли, не видел ли, не… Нет, Гуга не видел. И не слыхал. «Весёлые» ушли ещё вчера. Нет, никого с ними не было. Наверное… В общем, Гуга не проверял. Может, Сытый чего знает? Связаться? Можно…
Но Сытый не отвечал. Это могло означать что угодно — в конце концов, где там в Зоне языком трепать… А может, и бросил где свою ПДА-шку. Впрочем, любое могло случиться…
— Вот так-то… — Гуга остановился, налил себе стаканчик «тёмного».
Шнур молчал. Мне тоже говорить не хотелось. Я просто обернулся назад, в уголок, где ещё недавно стоял Саня — но там пристроился совсем другой сталкер. Сани не было.
— Знаешь, Мёртвый с ума сходил, разыскивая Настю. Страшным стал — не подойти. Пить начал. Жутко пить… Напьётся — и в Зону. Ты ж не новичок, Кир, сам знаешь — пьяному в Зоне — смерть. А ему… Не брала его смерть. Возвращался едва живой, измочаленный, с глазами… С неживыми глазами. Ночь переночует, напьётся, и — опять туда… Он даже обрез свой не брал. Забывал, или смысла не видел… Пустой ходил. Понимаешь? Совсем пустой… Как будто именно там надеялся её найти.
Гуга замолчал. Тяжело опёрся на стойку, кивнул какому-то клиенту: мол, сам… Тот, всё поняв, самостоятельно откупорил бутылочку и удалился на своё место. Шнур, как недавно я, всё смотрел в угол, где совсем минуту назад стоял Мёртвый.
Гуга вдруг ухмыльнулся: невесело, криво и страшно.
— Нашёл он свою Настю… «Там» нашёл. На руках всю дорогу тащил… Представляешь, Кир? Всю дорогу… Тут до посёлка-то — километров семь, не меньше… А ещё «там»? Ты смог бы? Шнур, а ты — смог бы?
Я отвернулся. Шнур вообще старался не смотреть в лицо Гуги. Ибо теперь сам Гуга стал похож на мертвеца.
— Едва вырвали у него девчонку родители… Он ведь как пришёл, так сел на камне у хаты, обхватил её крепко-накрепко и держал, держал, как в ступоре… Глаза — не видят, и только губы шепчут: «Настя… Настюша моя…». Девчонку вырвали. Живая она была. Живая… Только… Только не такая. Не узнавала никого, взгляд — стеклянный, непонимающий… Я её видел — знаете, смотреть страшно… Будто, и не человек вовсе… Фельдшера вызывали — так он приехал, посмотрел, и настрого приказал: срочно в город везти. Догадываешься, куда, Кир? Ага… Потом Игната в сторонку отвёл, и сказал: мол, договорится, чтобы в Хвою те не заезжали, чего местных будоражить? Пусть они сами собираются — вроде как в райцентр, а Настю… Настю из ФАПа заберут. Кому положено. Он же не дурак, Игнат… Он же знает, что ТАКОЕ не лечится… Нигде не лечится. Ну, а потом можно сказать, что в больнице померла. Всё лучше, чем так…