По-моему, получилась неплохая история в духе приключенческого романа. Меня немного мучила совесть, когда я называлась вдовой, но выбора не было. Иначе они стали бы искать моего мужа, чтобы вернуть меня ему. К тому же я вовремя вспомнила, что в консервативном обществе, в которое я попала, вдова пользуется большей свободой и уважением, чем незамужняя девушка, а уж о разводе они и вовсе не слыхали. Дальше я подробно рассказала ему о разговоре с Рэндаллом, о том, как я наткнулась на Руперта, о стычке с англичанами и о ранении Джейми. Должно быть, ему обо всем уже доложили, но ничего. Пусть послушает еще раз и убедится в моем простодушии и искренности. Выслушав меня с вежливым вниманием, Фергюс сказал:
– Ну что ж, госпожа Ормонд. Все это вполне возможно. Я сочувствую вашим несчастьям. – То есть как – возможно? Вы мне не верите?
– При всем том, что я слышал о капитане Рэндалле, мне трудно поверить, что он имеет обыкновение насиловать одиноких путешественниц, нуждающихся в помощи.
– Вот как! Смею вас уверить, он способен на это. И на многое другое.
– Капитан действительно пользуется плохой репутацией. Но я слишком долго возглавляю клан, чтобы верить во все сказки, которые мне рассказывают ежедневно.
– Тогда, черт вас побери, кто я, как вы думаете? – Я была возмущена.
Он моргнул от такого напора, но ответил спокойно:
– Это предстоит выяснить. Пока что вы желанный гость в моем замке. Вы можете пользоваться моим гостеприимством до тех пор, пока не найдутся ваши английские родственники или друзья. – Я сделала протестующий жест. – У меня есть родственники во Франции. Я пошлю туда письмо с просьбой сообщить о вас вашим родным. И я обещаю вам, что мы сделаем все возможное, чтобы доставить вас к ним без промедления. В какую область Франции вы направлялись?
Я замялась, вспоминая, какие во Франции ecть области, желательно расположенные в глубине страны, подальше от Англии. Вспомнила только Гасконь, памятную по «Трем мушкетерам». К счастью, в этот момент за дверью послышался шорох. Фергюс с видимым трудом поднялся и направился к двери.
– Принесли эль и закуски, я отлучусь на минуту.
Он вышел из комнаты. Я бросилась к письменному столу, где лежали несколько раскрытых книг. Изданы в период с тысяча семьсот двадцать первого по тысяча семьсот сорок второй год, но на трухлявые антикварные нисколько не похожи. Неоконченное письмо. Свежие чернила, странный скачущий почерк человека, который не привык держать в руках перо, и дата: двадцатое апреля тысяча семьсот сорок третьего года.
Фергюс, вернувшийся с подносом, застал меня сидящей у окна, аккуратненько сложив руки на коленях. Ноги отказывались держать меня. Гипотеза, пусть самая изящная, остается гипотезой до тех пор, пока не подтверждена экспериментально. Тогда она становится теорией. Гипотеза о том, что меня угораздило по пути из Эдинбурга в Инвернесс заскочить в восемнадцатый век, только что с блеском подтвердилась.
Итак, тысяча семьсот сорок третий год. Шотландия борется с англичанами и поддерживает Стюартов, свергнутых с английского престола. Правит Ганноверская династия. Принц Карл Эдуард Стюарт, правнук казненного короля Карла, претендент на английскую корону, ищет поддержки во Франции и в Италии. А мой любимый Роберт Бернс еще даже не родился. А что у нас в России делалось – то есть делается – в это время? Закончилась эпоха дворцовых переворотов. Два года назад гвардейцы возвели на престол дочь Петра – Елизавету. Всего сорок лет прошло с начала строительства новой столицы – Петербурга. Еще не построены Зимний дворец и Казанский собор, не говоря уже о моем доме на Петроградской. Михаил Ломоносов еще не написал свою «Риторику», он недавно вернулся из Германии и работает в Петербурге. В Россию за удачей едут и едут иностранцы. Немцы, французы. Они открывают булочные, строят дворцы, муштруют солдат, работают в Академии наук. А некоторые становятся гувернерами, как предстоит Джону Рэндаллу.
Я ухватилась за кружку с элем. На подносе лежало свежее овсяное печенье, политое медом и источающее дивный аромат. Есть множество способов снять стресс, в том числе – выпить или съесть что-нибудь вкусненькое. А лучше и то и другое. Чем я и занялась, пока Фергюс изучающе рассматривал меня. Сам он ничего не ел, лишь изредка прикладываясь к кружке.
– Мне говорили, вы неплохо разбираетесь в медицине? – нарушил он процесс принятия пищи.
– Да, – ответила я односложно. Мой диплом остался очень далеко отсюда.
– Вы прекрасно позаботились моем племяннике.
– Ну, это было совсем не трудно, – заскромничала я, усваивая следующую новость: Джейми – племянник вождя клана. Сын Дугала? Вряд ли. Они не слишком похожи, и я не заметила между ними особых родственных чувств.
– И все же не так просто перевязать рану ночью в лесу, не имея никаких подручных средств. – Он задумчиво посмотрел на мои руки. Они слегка тряслись. – В замке раньше был лекарь, один из рода Битонов, но недавно мы лишились его услуг.
– Что же с ним случилось? Он открыл частную практику в Эдинбурге?
Фергюс усмехнулся:
– Он уморил столько народу, что этого нельзя было больше терпеть. А потом и сам умер от лихорадки. К счастью; иначе пришлось бы его повесить. Я думаю, вы можете заменить его, хотя бы на время пребывания в замке. Торопиться вам некуда, сейчас весна, и путь через пролив открыт до поздней осени… Вы не хотите осмотреть кабинет Битона?
– Звучит заманчиво, – согласилась я. Мне и вправду было интересно посмотреть на кабинет лекаря восемнадцатого века. Жаль, что я не историк. Какую диссертацию можно было бы написать по возвращении…
– Когда вы отдохнете, я сам провожу вас туда. Рад был встрече с вами. Жду вас сегодня к ужину. Миссис Скотт отведет вас в зал.
Беседа была окончена. Я вышла и побрела вниз по лестнице. Я желанный гость в замке до тех пор, пока они не выяснят обо мне чего-нибудь такого, что заставит их изменить свое решение. Что ж, и это неплохо. До тех пор я успею сбежать и добраться до Грэт-на-Дан. Но побег нужно подготовить, а для этого придется пожить в замке и, если получится, взять несколько уроков верховой езды. Иначе далеко я не уеду. Будет лучше, если я займусь каким-нибудь делом. Так я буду на виду и ко мне привыкнут, может быть, ослабят наблюдение – я не сомневалась, что за каждым моим шагом будут следить. Итак, решено: я заменю злополучного Битона на посту здешнего районного врача. Придется освежить в памяти курс лекций по фитотерапии и народной медицине.
Первый ужин в замке Тибервелл оставил в моей памяти очень смутные впечатления. Огромный зал с высоким сводчатым потолком, освещенный свечами, казалось, битком набит людьми. Лица, бородатые и не очень, быстро жующие, прихлебывающие эль или пиво, бряканье кружек, шум, производимый одновременно говорящими людьми, хриплые выкрики… На меня смотрели с любопытством, но более или менее дружелюбно. Стол был уставлен огромными блюдами и мисками с едой, и я нигде не увидела ни одной вилки. Очевидно, это достижение цивилизации еще не добралось в шотландскую глубинку. Даже жаркое нужно было есть ложкой. Естественно, что в таких условиях очень многие предпочитали есть руками.
Я с любопытством рассматривала местную публику. Во главе длиннейшего деревянного стола, отполированного поколениями едоков, сидел Фергюс Маккензи. Рядом с ним – молодая женщина с холодным взглядом и мальчик лет восьми-девяти, копия Дугала. Жена Фергюса Летисия и их сын Алан. Меня, как гостью, усадили на почетное место рядом с хозяином. Неподалеку сидели его приближенные. Был среди них и Дугал, окруженный четырьмя дочерьми, все на одно лицо, шептались, хихикали и краснели, изредка поглядывая на меня. Остальные лица были мне незнакомы. Я нигде не видела Джейми. Может быть, ему стало хуже?