– Вы давно знакомы с Фергюсом Маккензи?
– Больше двадцати лет. Я служил еще у его отца, Джейкоба Маккензи, этого хитрого рыжего мерзавца, – сказал Нед со странной нежностью в голосе и улыбнулся немного хищной улыбкой. – Его внук, Джейми, очень на него похож. Мы познакомились с Джейкобом, когда он решил меня ограбить. Приставил пистолет к моей голове, и я вежливо отдал ему коня и вещи. Но он выглядел несколько ошарашенным, когда я заявил, что последую за ним, пусть даже пешком. Тогда, конечно, он еще не был вождем клана. Это случилось позже, и не без моей помощи. В старые добрые времена все было куда проще…
– А Фергюс, унаследовав титул, унаследовал и вас?
– Что-то в этом роде. Когда умер старый Джейкоб, не обошлось без затруднений. Фергюс был наследником Тибервелла, но… был целым человеком только до восемнадцати лет, и он подавал большие надежды, но вскоре после свадьбы с Летисией неудачно упал с лошади. Сломанная нога плохо срослась, он слишком рано встал с постели, не рассчитав своих сил… – Нед вздохнул. – Он снова упал с лестницы и сломал вторую ногу. Он пролежал целый год, но стало ясно, что он останется калекой навсегда. Тогда-то и умер Джейкоб. Конечно, можно было сделать лэрдом Дугала, но все чувствовали, что он к этому не готов, он всегда был безрассуден и вспыльчив, а опрометчивые решения не принесут добра клану.
– И что же было дальше?
– Был большой шум, собрались все заинтересованные лица, чтобы решить вопрос. И тут было сделано весьма остроумное предложение. – Нед произнес это так, что не оставалось никаких сомнений в авторстве предложения. – Фергюс становится лэрдом, как и полагается по закону, а Дугал приносит ему присягу и становится военачальником, поклявшись быть мечом и ногами брата на поле битвы.
– Блестящий выход, – сказала я без особого энтузиазма.
– Если вам вдруг понадобится совет в затруднительной ситуации, вы всегда можете рассчитывать на меня, – он подмигнул мне.
– Большое спасибо, но я пока не нуждаюсь в квалифицированной юридической помощи. – Я вовсе не хотела, чтобы меня в чем-то подозревали.
Когда мы добрались до первого населенного пункта, убогой деревеньки, состоящей из нескольких хижин, Нед с суровым видом разложил на столе свои бумаги, приготовил перо и чернильницу и погрузился в рутинный процесс сбора налогов. Тем временем Дугал устроил небольшое представление в местном трактире, куда мы отправились перекусить. Он подождал, косда в трактире соберется побольше людей, встал с кружкой эля в руке и произнес пламенную речь no-гэльски, в которой я не поняла ни слова. Возможно, примитивный вариант рекламного ролика «Пожалуйста, заплатите налоги»? Неожиданно он подошел к ничего не подозревающему Джейми, разорвал на нем рубашку, продемонстрировав всем его спину. Раздались сочувственные возгласы, Джейми покраснел, вскочил с табуретки и вышел с каменным лицом, аккуратно комкая остатки своей рубашки.
Дугал собирал плоды успешной рекламной акции. Еще несколько мелких монет покинули карманы местных жителей. Я заметила, что он складывает их в отдельный кошелек. Это явно не налоги. Выбрав момент, я подошла к Дугалу:
– И много вы думаете заработать на его спине для принца Карла?
– Вы говорили, что не понимаете по-гэльски, – насторожился Дугал.
– Я не знаю гэльского, но уши у меня есть. Как бы ни звучало по-гэльски «король Георг», это вряд ли будет «добрый принц Чарли».
Он засмеялся.
– Это верно. Сказал бы я подходящее гэльское слово для вашего короля, только оно не предназначено для дамских ушей.
– Мне нет никакого дела до ваших махинаций с королями и налогами. Но ваши способы собирать деньги просто отвратительны.
– Неужели? Мне жаль, но единственное, что вы можете сделать для Джейми, – это зашить его рубашку, – и он протянул мне серый комок, который Джейми швырнул на землю.
– Зашьете сами! – сказала я, возвращая тряпье.
Ночью мне не спалось в душной переполненной комнате, и я вышла наружу, где спали мои спутники на голой земле и под открытым небом. Мне послышались тихие голоса, и я побоялась идти дальше.
– Что скажет Фергюс, если узнает, что ты собираешь деньги для восстания?
По-моему, это был шепот Джейми.
– Они свободные люди, я не принуждаю их платить. Они сами расстаются с деньгами.
– Неужели?
– Ты чем-то недоволен? Вспомни, ты клялся повиноваться Фергюсу, пока твои нога ступает по земле Маккензи. А это и есть земля Маккензи.
– Я клялся Фергюсу, а не тебе.
– А я поклялся быть ногами Фергюса на поле битвы и его руками, если потребуется.
– Боюсь, это тот случай, когда правая рука не знает, что творит левая, – саркастически заметил Джейми.
– Что ты имеешь против? Восстание принесет тебе только пользу.
– Я сам позабочусь о своей пользе. И о своей спине.
– Разумеется, но только не сейчас, когда ты путешествуешь со мной по владениям Маккензи. Если ты хочешь встретиться с нужным тебе человеком, тебе придется подчиниться.
С этими словами Дугал ушел. Джейми тяжело дышал. Я переступила с ноги на ногу. Значит, Дугал – якобит, а Фергюс – нет или еще нет.
– Выходи. Я знаю, что ты там, англичанка.
Я осторожно подошла к нему, не зная, чего ожидать. Он молчал.
– Тебе нужно побить что-нибудь.
– Что ты имеешь в виду? – Он поднял на меня глаза.
– Тебе станет легче, если ты не будешь держать в себе свои эмоции. Тебе ведь хотелось его ударить?
– Честно сказать, да.
– Если ты побьешь что-нибудь другое, тебе тоже полегчает. В некоторых странах люди бьют специальное чучело начальника, чтобы выместить свое раздражение. А потом снова идут на службу как ни в чем не бывало.
Он встал и подошел к яблоне, под которой я стояла несколько минут назад. После нескольких основательных ударов на него градом посыпались нежные лепестки. Потирая расшибленные костяшки пальцев, он вернулся на прежнее место.
– Спасибо. Мне действительно стало легче. Пожалуй, я даже смогу заснуть.
– Спокойной ночи.
Омерзительная сцена повторялась в каждой следующей деревне, куда мы приезжали. Пафосная речь Дугала, разорванная рубашка и каменное лицо Джейми. Рубашку он каждый раз зашивал сам… Он становился все мрачнее, и я боялась с ним заговаривать. Я боялась, что он не выдержит и сорвется. Чтобы позволять так с собой обращаться, нужно быть либо очень слабым, либо очень сильным.
В конце концов он все-таки сорвался. Устроил драку в ответ на наглое замечание какого-то сельского патриота:
– Да я бы захлебнулся собственной кровью, но не позволил паршивому англичанину так издеваться над собой!
В ответ на это Джейми нокаутировал его одним ударом. В драку ввязались все, кто был поблизости, и через некоторое время я была при деле: прикладывала пиявки к свежим кровоподтекам и промывала ссадины и царапины на разбитых физиономиях. С тех пор Дугал прекратил свою рекламную кампанию в поддержку доброго принца Чарли, видимо, посчитав, что лечение обойдется дороже.
Наше путешествие тянулось медленно, казалось мне нескончаемым. Я давно привыкла обходиться без горячего душа и удобной постели в отдельной комнате. Пожалуй, сейчас я сочла бы это непозволительной роскошью. Местные гостиницы были так грязны, что я предпочитала ночевать под открытым небом. Громкий храп малознакомых мужчин, раздающийся по соседству, уже не раздражал меня, а успокаивал, убедительно доказывая, что я не одна и, значит, в безопасности. Человек привыкает ко всему, а мои нынешние условия жизни были лишь ненамного хуже тех, с которыми я повстречалась в колхозе, куда меня отправили со всеми прочими первокурсниками. Месяц, проведенный в бараках, в вечно сырой одежде, которую негде было сушить, на малоизысканной еде из местной столовой и с бесконечными рабочими днями, во время которых мы занимались тем, что закапывали картошку поглубже в землю, чтобы ее не было видно. Брр. Пожалуй, сейчас я чувствую себя более комфортно.