— Теперь будьте внимательны! — сказал он тихо.
Между тем молодая учительница обратилась к классу.
— Знаете, — сказала она радостно, — этот Мартин Франк, о котором нам только что сказал господин директор, действительно, очень милый и хороший парень. Я уже много слышала о нем. Вы прекрасно подружитесь!
«Благослови вас бог, — подумал я. — Дождитесь только, пока он сбросит кирпичи вам на головы и будет таскать вас за волосы по школьному двору».
— Мартин, — продолжала молодая учительница, — ошибается только в одном и ничего не может с этим поделать…
Я прислушался.
— …Он даже не знает об этом.
— Что же это за ошибка, госпожа учительница? — спросила маленькая девочка с черными косами.
— Его ошибка состоит в том, что он неверно думает. Он просто делает ошибочные предположения, понимаете? Он считает, что люди его не выносят.
Я затаил дыхание, стараясь не пропустить ни одного слова. Я чувствовал, как доктор Фройнд наблюдает за мной в темноте.
— Он думает, что все люди — его враги!
— Какая глупость! — воскликнул мальчик.
— Конечно, это глупо, — с чувством сказала учительница. — Но он вот такой, понимаете? Вообще он может даже обидеть, бедняга! Наверное, страшно думать, что тебя никто не любит, правда? Думать: вот этот сейчас меня побьет, тот меня выдаст, а другие только и ждут, чтобы плюнуть в меня.
«Боже! — подумал я. — Я стою здесь, в маленькой темной каморке, — я, который совершил убийство, который разбогател на чужом добре, и наблюдаю за попытками спасти маленького злобного мальчика. Я был свидетелем того, как взрослые посвящали себя воспитанию детей с таким рвением и такой серьезностью, будто действительно от этого зависит будущее мира. А не зависит ли, спрашивал голос внутри меня, и в самом деле будущее от воспитания этого ребенка, от воспитания всех больных и асоциальных детей? Куда я попал, боже, куда?!»
— Когда Мартин какое-то время пробудет с нами, он сам поймет свою ошибку, — говорила молодая учительница. — Но первое время это будет совсем непросто. Вы знаете, как это бывает: если вы уверены, что правы, другой может десять раз сказать, что вы не правы, — вы ему все равно не поверите! Так же и Мартин сначала просто вам не поверит! Сначала он будет продолжать думать неверно. И поэтому я могу себе представить, как он иногда подумает — ошибаясь, конечно: «Тони собирается побить меня на перемене! Я знаю это совершенно точно. Но прежде чем я позволю ему избить меня, я сам его побью! Чтобы ему было неповадно!» И Мартин, может быть, попытается избить на перемене бедного Тони, который, конечно же, ничего не затевал против него. — Учительница оглядела класс. — И что произойдет, если Тони за это в следующий раз изобьет Мартина?
— Мартин подумает, что был прав и Тони действительно не выносит его! — закричала маленькая девочка.
— Абсолютно точно, — сказала учительница. — Я вижу, вы сразу меня поняли. Мартин убедится, что он был прав! Хотя это не так и Тони ничего против него не имеет! Но ведь Мартин убедится в правильности своей теории? Теперь будет еще сложнее доказать ему обратное. А на следующей перемене Мартин подумает: «Тони и Альберт собираются со мной подраться!» И если эти двое действительно его побьют, он еще раз утвердится в своем заблуждении и через неделю сам изобьет весь класс.
Дети засмеялись.
— Но так, конечно, не пойдет, — сказала учительница. — Так мы не поможем Мартину научиться правильно думать, правда?
— Да, госпожа учительница.
— Но что же я должен делать? — спросил толстый мальчик, вероятно, Тони. — Я не могу позволить этому Мартину просто так себя обидеть.
— Конечно нет, — сказала учительница. — Но кое-что другое ты вполне можешь сделать — предотвратить!
— Предотвратить?
— Да, быть с ним милым, дружелюбным и готовым прийти на помощь. Если ты с самого начала будешь хорошо к нему относиться, он не подумает, что он тебе не нравится. Так неверно не подумает даже Мартин. Значит, ты уже поможешь ему освободиться от заблуждения.
Тони кивнул:
— Я понимаю, госпожа учительница. Я-то могу правильно думать.
Доктор Фройнд потянул меня за рукав:
— Пойдемте, нам пора. Сейчас придет Мартин.
— Я хочу остаться здесь.
— Мы сюда вернемся, — сказал он.
Взволнованный и крайне заинтересованный этим экспериментом, я вернулся с ним в кабинет директора, где действительно уже сидел Мартин. Он выглядел испуганным и бледным.