— Хр…хрррммм!!! — прохрипел Мартин.
— Не нравится?
— Наоборот, — сказал он еле слышно.
— Это мы сделали! — закричал Тони. — Потому что мы тебе так обрадовались!
Мартин переводил взгляд с одного лица на другое. Он судорожно вздохнул.
— Спасибо, — сказал он еще тише.
— Ну вот, — сказала учительница, — теперь садись. У нас как раз урок математики. Ты можешь к нам присоединиться.
— Я… — начал Мартин.
— Что?
— У меня нет с собой тетрадей и карандаша.
— У меня есть лишняя тетрадь! — закричал мальчик. — Я подарю ее тебе!
— А у меня есть карандаш! — закричал сосед Мартина. — Можешь взять его себе, он мне не нужен.
— Спасибо, — пробормотал Мартин. Он гладил указательным пальцем нарисованные цветы и ни на кого не смотрел. Его плечи слегка дрожали.
— Конечно, — сказала учительница. — Сегодня пиши карандашом, а не чернилами. В конце концов, это одно и то же, правда?
Мартин молча кивнул.
— Госпожа учительница! — закричала Ильза.
— Что?
— Мартин не должен писать карандашом! У меня есть для него лишнее перо!
— Это замечательно, — обрадовалась учительница.
Ильза подошла к Мартину.
— Посмотри, — сказала она. В правом верхнем углу парты дети вырезали из бумаги крышку, которая была закрыта и прикреплена кнопкой. Ильза вытащила кнопку, открыла крышку и показала Мартину чернильницу, которая была под ней спрятана. Обмакнула в нее перо и подала его Мартину. Он взял его.
— Так, а теперь мы продолжим урок, — сказала учительница и подошла к доске. Дети начали писать, Мартин тоже. Вскоре его перо высохло.
— Смотрите внимательно! — прошептал доктор Фройнд, стоя рядом со мной. Я видел, как Мартин медлит в нерешительности. Потом он осторожно вытащил кнопку, открыл крышку, обмакнул перо, закрыл крышку, закрепил кнопку и стал писать дальше.
— Вы видели? — радовался доктор Фройнд. — Он не сорвал крышку! Он открыл ее и снова закрыл, чтобы не повредить свою красивую парту.
У меня стоял комок в горле.
Мартин писал дальше. Спустя какое-то время он снова осторожно открыл крышку, обмакнул перо и снова закрыл ее. Он повторял эту процедуру свободно, уже не задумываясь, в течение всего урока. Я стоял у маленького окошка и смотрел на него. Я думал о ребенке, которого Мартин чуть не повесил, о приклеенной мыши, об Иоланте. Мартин сидел за своей украшенной партой и писал.
— Шок, — сказал доктор Фройнд, — Я знал, что здесь нам поможет только шоковая терапия. — Мартин открыл крышку, Мартин закрыл ее снова, Мартин писал. — Теперь мы, конечно же, должны ожидать первого рецидива, — сказал доктор Фройнд.
Внезапно я стал задыхаться. Я торопливо глотнул воздуха, и в следующее мгновение у меня из глаз потекли слезы. Я стоял, прислонившись к стене, и рыдания сотрясали меня, как судороги.
— Что с вами? Что случилось?
— Ничего, — простонал я, — Сейчас пройдет. Это всего лишь нервы.
— Конечно, — сказал доктор Фройнд. Я поднял голову. Лучи, проникавшие сквозь маленькие окошечки, образовали вокруг его круглого черепа сияющий венок. У меня в глазах все расплывалось от слез. Я видел перед собой лишь его силуэт. Он был похож на одного из тех разукрашенных святых, которых можно увидеть в нишах маленьких церквей.
— Извините, — прошептал я, — Я немного переутомился. Мне необходимо успокоиться.
— Это необходимо нам всем, — сказал он тихо. — Покой и любовь.
8
Шок продолжался.
Он продолжался целую неделю, рецидива не последовало. Мартин прекрасно чувствовал себя в новой обстановке, он с удовольствием шел утром в школу, я сопровождал его, так как путь был неблизким, а он еще как следует не знал дороги. Это был лишь предлог, который я находил, чтобы отвести его в школу. На самом деле меня неодолимо тянуло к доктору Фройнду, мне нужна была его близость, мне нравилось беседовать с ним, в его присутствии я чувствовал себя спокойно.
Пока Мартин был на уроках в классе, я сидел в кабинете директора и слушал доктора Фройнда, который рассказывал мне о других своих подопечных детях, о своих опасениях, об успехах и ошибках. Мы говорили и о Мартине.
— Не питайте иллюзий, — серьезно говорил он, — рецидив обязательно последует. Он бывает всегда. Будет еще много приступов, пока не наступит окончательное выздоровление. — Он всплеснул руками: — Боже, как это было бы просто, если бы первое улучшение было окончательным! К сожалению, так не бывает. Ведь оно, как и в случае с Мартином, вызвано шоком. А шок может лишь испугать, и со временем страх проходит.