– Согни ноги, – властно приказывает, что я не задумываясь подчиняюсь, открываюсь, и муж, уткнувшись носом, вдыхает мой аромат, тут же накрывая мою плоть ртом, ласкает, вибрирует всем телом, передавая эти чувственные волны мне. И я окончательно сдаюсь под его умелыми действиями через весьма непродолжительное время. Снова стону и запускаю непослушные пальцы в его шевелюру, крепче прижимая к себе.
Но мне этого так мало после нашей разлуки. Совсем испортил меня, ненасытный шайрас!
Тяну его вверх к себе и когда губы Шанриасса равняются с моими, уже я впиваюсь в него жадными поцелуями.
– Хочу тебя! – вжимаю пятки в его ягодицы, толкая в себя.
Всего несколько дней прошло, а я так соскучилась по нему и его доминирующей силе. По тому, как он всегда берет меня с напором, не сдерживая страсти. И открыто демонстрирует, как я желанна для него.
Нас срывает практически одновременно.
И в очередной раз возрождаясь в его объятиях, уже смело шепчу в его губы:
– Люблю тебя, люблю…
Первый раз открыто признаваясь в своих чувствах.
Так бы и лежала сегодня в кровати, но нужно проверить детей. После душа отыскиваю удобную одежду и выхожу из апартаментов. И с удивлением обнаруживаю всех в сборе. Мужчины и дети сидят за обеденным столом, который снова накрыли в холле нашего крыла.
Дети отмытые и в чистой одежде, с аппетитом уплетают кашу с сыром. С живым интересом пробуют омлет и морс из каких-то красных ягод. У девчонки смешные усы от напитка. Последние дни они хорошо ели, и в шаттле я их плотно кормила, можно особо не бояться за их желудки и неконтролируемый голод.
А Зейрашш блестящ в роли няньки. Не уверена, что я бы справилась так же хорошо.
Присоединяемся к обеду, который у нас, прибывших, сойдет за завтрак. Сажусь рядом с Рин.
– Как спали, детки? – осторожно интересуюсь, накладывая себе омлет с горкой зелени. Ммм, вкусно!
– Тетя Рай, кровать как облако! – восторженно заявляет Тим, – Мы с сестрой спали как сурки.
– Сурки? – удивляюсь я и смеюсь.
– Нам мама про них рассказывала, – поджимает расстроенно губы Рин.
– Да, Рин, я верю вам, просто немного удивилась. На Красной планете ведь нет сурков. А ванная комната вам понравилась?
Девочка кивает:
– Мне понравился дождь с потолка. А дядя Раш сказал, что научит нас плавать в бассейне. Но я боюсь…
– С дядей Рашем вам точно не надо ничего бояться. Начнешь плавать, когда сама захочешь, – успокаиваю я малышку.
– А я уже готов! – заявляет смелый мальчик. – Научусь и буду помогать Рин.
Ну что же. Похоже, у нас не будет проблем с водными процедурами.
– Что известно по моим родным? – ковыряя вилкой в еде, задаю мучивший меня вопрос.
– Миррасс, что у нас? – запрашивает Шанриасс, переключившись на черный кофе.
– По прибытии я отправил уведомление на Джи-3457 и Землю от лица наемника Шада. Дед и отец Рай оповещены, что Морайя нашлась, жива и здорова. Ждем подтверждения времени связи. До мистера Зольцберга и Орфена Давлятова успели донести. Шеф из интенсивной терапии переведен в палату наблюдения. Состояние хорошее, начал принимать посетителей.
Чашка с кофе замирает у моего рта:
– Что с Шефом?
– Прости, не успели сказать, по этой причине Харшшад и прибыл раньше, – тихо произносит Шан, так чтобы дети не услышали. – У него был острый инфаркт. Не волнуйся, пожалуйста. Его прооперировали. Теперь Орфен вне опасности и восстанавливается.
Задумчиво киваю. На пенсию ему пора. Давно.
– Миррасс, когда возможно установить сеанс связи? Хотелось бы максимально быстро. Они же сейчас места себе не находят, – тревожусь я. Внутри трепещет от радостного предчувствия такой долгожданной встречи.
Помощник Шанриасса хватает планшет:
– Ваши родные ждут Морайя. Контакты для соединения выслали. Вы можете связаться с ними прямо сейчас.
И протягивает мне устройство связи. Подрагивающими руками хватаю его и, не говоря ни слова, скрываюсь в нашей комнате.
Три бесконечно длинных гудка. Волнуюсь до умопомешательства. Боюсь так же, как и жду.
Немного помех и устанавливается изображение.
Не могу сдержать слез, прижимаю руку ко рту.
– Рай, Рай, это правда ты?! Ты жива! Так сложно было поверить, когда нам сообщили! – В глазах отца блестят слезы.
Жадно рассматриваю дорогие мне лица. Папа немного постарел, теперь у него серебрятся виски на темных волосах, морщинок стало чуть больше. Горе не пощадило его. Но он такой же импозантный статный мужчина, которым я его помню. Всегда принимавший мою сторону. Моя опора во все времена.
Дед тоже сдал. Волосы полностью покрыты серебром, похудел, но он молодец, стойко держится. Уже не такой могучий, как отец, но язык не повернется назвать его стариком.