Не выдержав такого зрелища, прямо в пижаме выбегаю из квартиры и несусь вниз по лестнице на улицу. Мы жили на первом этаже. Дверь подъезда поддается легко, и тут же теплый воздух бьет в лицо. Сейчас середина лета и даже ночью тепло. Глаза щиплет от слез. Подхожу к лавочке, забираюсь на нее и устраиваюсь поудобнее.
Сколько я так просидел — неизвестно. Но помню только, что потом подошел какой-то человек. Он был альфой и приятно пах. Он подошел и сел рядом. Долго молчал, пока не спросил, что случилось. Я в силу возраста все рассказал. Он молча слушал, а когда я закончил, посадил меня к себе на колени и обнял. Его прикосновения дарили защиту и тепло. Он долго сидел со мной. До самого утра. Я уснул у него на руках, а проснулся, когда уже было светло. Брат очнулся и, не увидев меня, стал искать по всей квартире, а потом выбежал на улицу, где и увидел нас.
В глазах Саши было столько радости. Альфа ушел, но на прощание он наклонился, прошептав:
— Мы скоро встретимся, мой омега.
Эта последняя фраза всегда грела душу.
Вот мне уже четырнадцать. Я шел по улице после школы и думал о своем альфе, когда меня схватил за руку какой-то старик. Он говорил, что поможет мне, что так я смогу быть свободным. Он вколол мне какое-то лекарство, от которого я потерял сознание. Проснулся я уже в больнице в окружении врачей и разных людей, среди которых я заметил брата.
После я узнал, что тот старик был ученым шизофреником. И он заразил меня неизвестной болезнью, скорее всего новой. Симптомы на первых порах почти незаметны. Лекарство активно «плодится», распространясь по всему организму. Отдельные антитела прикрепляются к костям и сосудам, вызывая мельчайший взрыв, который разрушает сосуд, и впоследствии он не может регенерировать. Тело разрушается медленно, мучая ужаснейшей болью. Судороги сводят тело каждый час на несколько долгих и мучительных минут.
Но, спустя месяц после введения мне этого лекарства, когда я уже потерял способность шевелить ногами и парой пальцев, появился альфа, который принес врачам запас капельниц, которые якобы смогут нейтрализовать действие болезни. Как бы странно это ни звучало, но лекарство помогало, и я смог вернуть себе ноги и пальцы. Альфа часто заходил ко мне, и я вскоре узнал, что это он был тем незнакомцем одиннадцать лет назад. Он приютил у себя моего брата и ухаживал за ним, ведь родители умерли, и мы остались одни. Мы с Кари решили обвенчаться, когда я полностью вылечусь. Но потом…
Неделю назад Кари пришел и сказал, что мой брат попал в беду, и мне, чтобы спасти его, нужно ввести новое лекарство, чтобы я впал в кому. Сейчас мне пятнадцать. Я хотел спасти брата, и я любил Кари, поэтому согласился. Медсестры поставили мне капельницу и удалились. Кари пробыл у меня еще минут пятнадцать перед тем, как меня поглотила тьма…
====== -10 ======
Сколько уже прошло времени? Я не знаю. Каждый день пытка. Брат так и не очнулся, а через восемь дней мне позвонил врач и сказал, что брат умер. Его отвезли, чтобы кремировать и даже не дали посмотреть в последний раз. В моем сознании он еще тот маленький братик, который всегда улыбался мне, но эта картинка вмиг меняется на истощенное, мертвенно-бледное лицо. Я потерял смысл жизни…
Браслет еще надет на мое запястье, времени осталось чуть-чуть. Денег нет, я потратил их все на выпивку и наркотики. За все два месяца и двадцать три дня я собрал около девяноста восьми тысяч из ста. Для протитутки и шлюхи это даже многовато. Мои «коллеги» зарабатывают порядком меньше, но я-то популярен.
Усмехаюсь, сейчас меня трахает какой-то толстяк из затхлого офиса. Скоро он кончит и заплатит мне стольник, я соберу свой костюм, состоящий из стрингов и корсета и пойду напьюсь в каком-нибудь баре. Потом пойду по самым безлюдным местам в поисках приключений, меня найдет банда гопников и, естественно, трахнет, как следует. Для них я просто дырка.
Круговорот событий. Каждый день одно и то же. Учебу я давно забросил. Не учусь еще с класса восьмого, когда меня забрал к себе на попечение хозяин. При органах опеки он обещал, что никто не коснется меня и пальцем. Он будет холить и лелеять меня, как и положено заботиться об омеге. Но как только дверь закрылась, я остался с ним наедине. Доброта в его глазах сменилась холодом и презрением. Он запер меня в подвале дома, где пахло сыростью и гнилью. Постоянные извращения, побои и унижения. Все это стало неотъемлемой частью моей жизни. Он заставил меня течь даже не во время течки, как последняя недотраханная сучка я тек, и раздвигались перед ним мои ноги. Но секс был лишь способом выжить, так я говорил сам себе, а сейчас…