– Она с Лори в конюшне, – усмехаясь, сказал мужчина.
– С Лори?! – Эйден не раз слышал, что этот похотливый кобель переспал с какой-то девушкой, но сейчас он даже не хотел думать о том, что Реджина совершит этот поступок.
Миллс быстрым шагом отправился в конюшню. Откуда-то были слышны голоса и Эйден еще ускорил шаг. Проходя мимо пустого денника он краем глаза увидел, что Реджина стоит, прижатая к стене. Ее шею целует Лори, а его руки блуждают по ее телу, на котором уже нет майки, да и лифчик задран вверх. Эйдена накрыла волна ярости. Залетев туда, он отодрал Лори от тела сестры и вышвырнул его за калитку.
– Эйден, ты чего творишь?! – крикнула Реджина, поправляя лифчик и застегивая ширинку на шортах.
Брюнет вообще не обращал на сестру внимания, когда он увидел, что у Лори приспущены штаны и он уже был готов овладеть Реджиной, это стало последней каплей. Миллс подлетел к парню, лежащему на полу и с остервенением начал его бить.
– Эйден, успокойся! – еще раз крикнула Реджина. На шум сбежались несколько мужчин и оттащили брюнета от Лори.
– Эйден, успокойся, – говорил один из мужчин.
– Чтобы больше я тебя не видел, ты уволен! А теперь пошли все вон! – яростно крикнул Миллс. Он был настолько зол, что был готов разорвать всех.
Все быстро вышли и в конюшне остались только Реджина и Эйден. И рядом стоящая Свон, которая всё прекрасно видела, но так и не решилась вмешаться.
Эйден медленно повернулся к сестре.
– Что черт возьми ты творишь?! Ты совсем с ума сошла? Что это сейчас было?!
– Эйден, успокойся. Зачем ты избил парня? Мы просто хотели…
– Я понял, что вы собирались трахаться, но я не понимаю, как ты могла так низко пасть. С конюхом в конюшне, – с отвращением прошипел Эйден, – стоя как кобыла, это омерзительно!
– Что? Может и я тебе омерзительна? Зачем ты приехал? Чтобы сказать какая я? Так не утруждайся, – Реджина собиралась уйти, но брат схватил ее за руку и затащил обратно в денник, закрывая за собой калитку.
– Нет, мы поговорим! Что ты делаешь? Зачем все это, ты же не такая. Ты никогда не вела себя так! Что за перепихи ты тут устроила?! А если бы вошел не я, а отец? Реджина, скажи, что с тобой?
– Отвали! Со мной все хорошо, а парня мог бы и не трогать, он отлично целуется, – сестра так же была зла. Она решила переспать с Лори только для того, чтобы было не так больно внутри от всех пережитых эмоций. Поэтому, когда он полез, брюнетка не оттолкнула.
– Это все из-за нее? – прошипел Эйден, – из-за этой девки, с которой ты переспала три года назад. Да, что она такого умеет, что так тебя зацепило?
– Не трогай ее! Она не причем!
– Как же не причем?! После той ночи ты изменилась. Твои перепихи на одну ночь, только бы удовлетворить свою физиологию. Язвительность. Ты все принимаешь в штыки. Эта девчонка вытянула из тебя умение радоваться жизни.
– Со мной все хорошо, и я не собираюсь об этом разговаривать.
– Я собираюсь. Найди уже ее! Я помогу, я подниму все связи, я…
От этих слов у Реджины сорвало последнее сознание.
– Да нашла я ее, нашла! У нее все хорошо!
Эйден был в шоке от сказанного. Он не верил в то, что говорила сейчас его сестра. Ведь если бы она ее и в правду нашла, то была бы счастлива или нет, но все равно бы ему рассказала раньше.
– У нее есть парень, они счастливы, а я была одна из… с которыми она спала до него. Я не нужна ей. Моя любовь ей не нужна. Эйден, я сама разберусь со своей жизнью и не лезь ко мне! – Миллс оттолкнула брата и вышла из денника, направляясь к мойке лошадей на заднем дворе.
Эмма стояла, облокотившись на соседний денник и слушала весь наполненный гневом и боли разговор любящих друг друга брата и сестры. Слушала и чувствовала, как ее сердце разрывается, как ее разум окутывает пелена злобы и ярости. Ярости на саму себя. За то, что ушла. За то, что бросила тогда утром и даже ничего не сказала. Не оставила записки. Не узнала имя. Не поинтересовалась самочувствием. Просто сбежала, как делала это много раз до нее. Но Эмма даже и предполагать не могла, насколько сильно кольнет ее поступок хрупкое, нежное, чувственное сердечко человека, с которым Свон было также хорошо и жгуче приятно, как не было ни с кем и никогда и вряд ли уже когда-нибудь повторится. Но только ли дело в сексе? Только ли поэтому Эмма переживала все эти годы? Или быть может это только внешняя оболочка? За которой скрывается чувственный мир любви и взаимопонимания?
Кто знает? Никто. Даже Эмма не понимает сейчас своих чувств и эмоций. Глядя на стремительно удаляющуюся спину брюнетки, Свон не знает и крайне не понимает, что творится в ней самой и в ее скрытой потемками душе.
Эйден еще несколько минут стоял и обдумывал слова сестры. Он еще больше запутался и злился сам на себя за это. Непонимание, которое поселилось между ними его вгоняло в отчаяние. Брюнет медленно вышел из денника и взглядом наткнулся на Эмму. Он понял, что она все слышала и сейчас парню хотелось поддержки от своей любимой девушки.
– Что мне делать, как мне ей помочь?
– Не лезь, – коротко сказала Эмма, а потом поддавшись совершенно противоположным сейчас чувствам подошла к Эйдену и, обняв его, уткнулась носом ему в грудь. Свон понимала, как трудно Эйдену видеть сестру в таком состоянии. Но также знала, что его вмешательство только усугубляет и без того болезненное положение его любимой сестры, которая даже не может поделиться своими переживаниями с братом.
– Эмма, хорошо, что у меня есть ты. Я не знаю, чтобы я делал в такой же ситуации, – прижимая Эмму к себе, говорил Эйден, – ты слышала? Она нашла ее… но от того, что она не хочет быть с ней, Реджина совсем потеряла разум. Этот Лори, черт его побрал!
– Котик, успокойся пожалуйста. Не нужно агрессии, не нужно больше никого бить или выведывать что-либо. Пожалуйста, я очень тебя прошу, оставь Реджину сейчас в покое. Ей очень тяжело, поверь. Но еще тяжелее, когда ты вмешиваешься и, пытаясь помочь, только усугубляешь положение, – говорила Эмма в грудь парню.
Эйден выдохнул.
– Хорошо. Ты права, если бы она хотела, чтобы я знал, она бы сама мне все рассказала. Так что поехали домой?
– Эди, я, наверное, поеду к себе, – сказала Свон и отстранилась от парня, не смотря ему в глаза.
– Что? Почему? Эмма, я никуда тебя не отпущу, – сказал парень, – ты нужна мне как никогда, да и родители не поймут.
– Я принесла своим присутствием только разлад и непонимание в вашу семью. Мне лучше уехать, – говорила Свон. Она хотела сбежать быстрее, чтобы не видеть Реджину, не чувствовать своей вины перед ней.
– Нет. Ты не виновата, это не твоя вина, что все так. Это продолжается три года, поэтому теперь ей останется все это принять и забыть ту девушку, возвращаясь к обычной жизни. А ты будешь здесь не причем и не смей меня оставлять в такой трудной ситуации.
– Прости, – прошептала Свон, понимая, как не правы слова Эйдена, но также понимая, как и ему самому сейчас трудно. Свон все же решила остаться, но с одним только условием. Что она больше не будет выводить Реджину и вообще постарается проводить с ней как можно меньше времени, – поехали.
Эйден приобнял Эмму за талию, и они вместе пошли к машине. Подходя к авто, они видели Лори, которому обрабатывали разбитое лицо. Эйден хоть и успокоился все равно кинул яростный взгляд на парня и сел в машину вместе с Эммой, скрываясь с места.
Как только Реджина вышла из конюшни из ее глаз хлынули слезы. Она не знала, как быть, как вести себя и как смотреть в глаза брату которого предала, дотронувшись до его невесты и как находиться рядом с человеком которого любишь. Девушка не знала, она впервые не знала, как ей поступить. Она конечно могла уехать, вернувшись в Нью-Йорк, но что будет дальше? Им все равно придется встречаться. Да и у родителей праздник и уехать это оскорбить их, а так поступить она не могла, считая свою семью превыше всего. Реджина медленно брела, ей хотелось выть, как за спиной она услышала стук копыт, но не поворачиваясь, она продолжала брести. Над ухом послышалось фырканье, и Миллс остановилась. Девушка медленно повернулась, а за ее спиной стоял мокрый Вулкан.
– Мальчик мой, – брюнетка обняла коня за шею и еще больше разрыдалась.