Для нас с вами демократия — это способ жить свободно. Чтобы понять, что лежит в основе нашей свободы, давайте поставим эксперимент. Допустим, кто-то в Вашем присутствии нагло заявляет, что Буш — дурак, а вы при этом считаете, что он, наоборот, умный. И допустим, что, вместо того, чтобы спокойно и деловито перечислить все имеющиеся в вашем распоряжении доказательства его незаурядного, на ваш взгляд, интеллекта, вы указываете наглецу на недопустимость подобных высказываний в адрес нашего с вами президента, особенно во время войны. Наглец, само собой, может сослаться на Первую поправку, но может и обидно рассмеяться вам в лицо. Дескать, я — свободный гражданин свободной страны, и кого хочу, того и поливаю.
Отсюда вытекает глубоко философский вопрос — что первично: Первая поправка или глубоко укоренившееся в человеке сознание, что он рожден свободным и никто не имеет права на его свободу посягать? На первый взгляд, конечно, первична Первая поправка — иначе зачем ее назвали Первой, а не как-нибудь еще — а сознание, как обычно, вторично. Но на первый взгляд — земля плоская. Давайте вспомним, что советская конституция гарантировала народу все те же права, что и американская и даже больше, и, тем не менее, граждане, прежде, чем охнуть, испуганно озирались, не услышит ли кто. В Израиле же и поправлять нечего, потому что конституции там нет и в ближайшее время не предвидится, и все же ругать Шарона безопасней, чем хвалить.
Рассуждая реалистически, мы можем предположить, что в Ираке когда-нибудь примут конституцию, основанную на законах шариата, и будут периодически проводить выборы в диван, или как там у них будет называться кнессет. В лучшем случае иракская демократия достигнет сияющих высот египетской, в худшем — не доберется до уровня сирийской. Какая нам с вами от этого польза? Какая нам разница? С какого боку это может считаться нашей победой?
Опять же, каждый человек понимает свободу по-своему. Давным-давно, когда под мудрым руководством Горбачева Союз все еще казался нерушимым, как при Сталине, я присутствовал при дискуссии, в которой с одной стороны участвовал последователь Фарракхана, а с другой — недавний иммигрант из СССР. Фарракхановца интересовало, стало ли в Союзе свободнее при Горбачеве. Русский объяснил, что раньше по Москве можно было гулять, ни о чем не беспокоясь, а нынче — постреливают. Фарракхановец удовлетворенно заключил: «Значит, стало.» Вот вам и осознанная необходимость.
Наше представление о свободе весьма незатейливо: пусть каждый живет, как ему нравится, до тех пор, пока он не мешает другим делать то же самое. Давайте сразу установим, что наше определение отнюдь не универсально.
Когда Союз развалился, в Баку настала свобода. Свободный народ радостно бросился делать то, о чем трепетно, но тщетно мечтали поколения азербайджанцев: громить армян. Людей жгли живьем, беременным женщинам вспарывали животы, грудных детей выбрасывали из окон. Грабили, конечно, тоже, чего ж случай упускать, но, в основном, народ вела бескорыстная любовь к убийству беззащитных людей. Сейчас там все культурненько: конституция, выборы — все, как в Дамаске, включая передачу президентства по наследству. Как вы думаете, возможна в Азербайджане демократия?
Когда в 1979 году, при неудачной попытке спасти американских заложников в Тегеране погибли военнослужащие США, их трупы были выставлены на обозрение и поругание. Как вы полагаете, возможна в Иране демократия?
Когда в 1993 году в Могадишу вооруженным дикарям удалось сбить американский вертолет, ликующая толпа, не стесняясь фоторепортеров, надругалась над трупами убитых. Как вы думаете, придет ли когда-нибудь демократия в Сомали?
В 2000 году двое израильских резервистов заблудились по дороге в часть и оказались в Рамалле. Цивилизованные люди, они наивно решили искать помощи у местной полиции. Толпа арабской молодежи ворвалась в участок и растерзала резервистов голыми руками. Поблизости случился фотограф, и снимки народного торжества просочились в мир. Меня, помнится, больше всего поразил контраст между бурным, ничем не замутненным счастьем на лицах арабских юношей и ужасом того, что они только что сделали. По сравнению с этим ликованием, раздача сладостей на улицах Рамаллы в ознаменование успешного нападения на США 11 сентября 2001 года выглядела, как октябрьская демонстрация по сравнению с русской свадьбой на третьем часу застолья. Как по-вашему, возможна демократия в будущей «Палестине»?