- Появляться без порток тоже не слишком хорошо, - проворчал Дан, вставая.
- Это смотря перед кем, - хихикнул принц. - Перед дамами очень даже хорошо. Сразу видно, на что рассчитывать можно. Вот скажи, милая кузина, я тебе нравлюсь?
- Нет, - честно ответила Арха.
И тоже встала, придержала лорда Харрата за рукав. Показалось лекарке, что хаш-эд едва сдерживается, чтобы не взяться за воспитание «родственника». В принципе, против телесных наказаний, особенно применённых к его высочеству, ведунья ничего не имела. Но с другой стороны бить наследника престола как-то нехорошо. Например, дядя император такого мог не оценить. Да и сам Адаш, проспавшись, наверное, обидется.
- Вы мне совершенно не нравитесь, особенно без штанов, - повторила лекарка. - Я думаю, сейчас вам лучше спать лечь. Давайте, Дан вас проводит и...
- А меня никто не любит, - кронпринц развёл руками, щедро плеснув из бутылки на ковёр. Голос у него вдруг стал неожиданно серьёзным. - Видишь ли, дорогая кузина, меня не любит никто. Вот она да, было дело, - хаш-эд ткнул пальцем в сторону Аниты. - А потом - пФ-ф! - нету ничего. И сейчас эта тоже любит только звонкую монету, а не меня.
- А, может, вы перестанете себя вести, как последний козёл? - предположила лекарка.
- Ме-е... - Адаш наклонил голову и так и не выпустив бутылки, изобразил пальцами рожки. Непонятно, зачем это сделал - у хаш-эда и собственные были весьма внушительными. - А твой будущий супружник не козёл? Знала бы ты, на что он способен! Не зря же лорды его как огня...
- Адаш! - предупреждающе окликнул Дан.
- Молчу, молчу, - согласился кронпринц. - Кстати, разрешение-то я на вашу свадьбу подписал. Ещё тогда подписал, - его высочество помахал рукой куда-то себе за спину. - Просто хотел сделать вам приятный маленький сюрприз. Но раз вы меня тоже не любите, то и Тьма с вами, забирайте! - Адаш захлопал себя по голым бёдрам, даже по заднице шлёпнул - хлопки вышли звонкие, почти как аплодисменты. - Да где же оно?
- Всё-таки вам лучше лечь, - повторила Арха. Ей вдруг стало его жалко до соплей: голый, нелепый и потерянный. И ведь на самом деле никем не любимый. - Хотите, я вам помогу.
- Хочу, - кивнул хаш-эд, - но не буду. Потому что тогда лорд Харрат меня точно грохнет. И усядется всей своей харратовой задницей на трон. Из него же получится лучший император, ты знаешь? Все это знают, все! Да только молчат. Ну и пусть молчат! А знаешь, что я ещё знаю? - Адаш подмигнул лукаво. - Они меня убить хотят, мешаю я им.
- Ты бредишь, - вынесла вердикт Арха, кивнув Дану, мол: «Уведи его!».
Демон, играя желваками, кивнул в ответ.
- Да нет, - махнул бутылкой Адаш, - не эти. Они же типа мои друзья, - его высочество изобразил пальцами кавычки. - Другие, которым мешаю. Вот, например, узнали, что я сегодня пойду и... Точно! Я же вам свадебного подарка не сделал! А идите-ка вы вместо меня в купальни! У Аниты шикарные купальни - это кто угодно подтвердит! Ночь целиком оплачена. Ну, как?
Кронпринц по-собачьи наклонил голову к плечу, прищурился хитро.
- Если вы обещаете, что немедленно отправитесь в постель, - вздохнула лекарка.
- По рукам! - обрадовался его высочество. - Анита, душа моя, отведи-ка ты моё почти императорское тело в кроватку. И одеяльце подоткни! Дан, имел я честь!.. В смысле, честь имею!
- А в купальни вы действительно сходите, - тихонько посоветовала бордель-маман, ловко, со знанием дела, перехватывая Адаша за талию, - они того стоят.
- Да почему бы и нет, - пробормотала лекарка, пожав плечами.
А принца ей всё же было очень жалко.
***
Купальни и впрямь оказались по-шаверски роскошными: три бассейна - с горячей, прохладной и совсем холодной водой. А ещё мраморные скамьи для массажа, мягкие кресла и банкетки, обитые бархатом - хозяйка заведения явно не переживала, что совсем недешёвая ткань попортится влагой. Низенькие столики уставлены вазами с фруктами, кувшинами, свечами, ведёрками со льдом, из которых торчали тонкогорлые бутылки. В общем, обитель сибарита.
- Тебе не кажется, что наша романтика неотделима от воды? - хмыкнула Арха.
Несмотря на всю роскошь, а, может, благодаря именно ей, лекарка себя неуютно чувствовала, некомфортно. Платье-то она сняла, а вот рубашку никак не решалась - застеснялась. Огромный живот, за которым уже собственных ступней толком не разглядишь, выпирал бугром. И вряд ли нравился Дану. Раньше такие мысли ей в голову не приходили, а вот теперь пришли - и непонятно, что с ними делать.