- У Тхия с Ю, - с энтузиазмом продолжила лекарка, - у Ирраша с Ллил.
- У них особенно, - хмыкнул хаш-эд. - Мы завтра в столицу возвращаемся. С нами поедешь?
А это, пожалуй, был самый сложный вопрос. Знать бы, как на него правильно ответить. И есть ли он, правильный ответ.
- Нет, мне надо... - мотнула головой, то ли показывая, что ей надо. То ли слёзы смаргивая. - Мне надо.
- Хорошо, я буду ждать, - прозвучало это, как клятва. Дан потянулся, провёл, будто слепой, пальцами по лбу лекарки, носу, щеке. - А бастардов у меня никогда не было.
Развернулся, да и ушёл в пещеру.
***
Хаш-эд то ушёл, а Арха осталась. Уселась на тот же камень, подобрав ноги, прижав коленки к груди. Очень, ну просто почти невыносимо хотелось плакать. Но ведунья не стала. И не потому, что слезы тут вряд ли помогли бы. Примерещилось, что от рёва мышонок проснуться может. Зачем ему это? Там, внутри, тихо, спокойно и уютно - пусть так и останется.
- Фу-ты ну-ты, страсти какие! - фыркнуло совсем рядом. - Аж на слезу пробрало.
- Кто здесь? - почему-то шёпотом взвизгнула лекарка и сама себе рот зажала, тоже непонятно зачем.
- Я здесь, ты здесь, а кто нам ещё нужен? - рассудительно отозвалась темнота. - Нет, если, конечно, хочешь, можно твоего рогатого обратно позвать, да за надо ли?
- За надо? - тупо повторила ведунья.
- Ну я про тоже, - согласились рассудительно. - Не за надо.
- Да вы кто?
- Я-то? - удивилась темнота, будто в жизни такого глупого вопроса не слышала. - Я - это я. И ты - это ты. По-другому разве может быть?
- Простите, но я вас не вижу совсем, - призналась Арха, уже морально готовая завизжать теперь по настоящему - так, чтобы в Ахаре услышали.
- А зачем тебе на меня смотреть? - хихикнуло удивлённо. - Я, чай, не невеста на выданье, да и ты на хорошего жениха не смахиваешь, нарчар. Впрочем, на плохого тоже не похожа. Хотя вот невеста получилась хоть куда. Тощая, бледная, с пузом и рыдает, - темнота рассыпалась сухими, отрывистыми смешками, как горохом. - Ну чего ты меня боишься-то? Вон, истряслась вся, глядеть радостно. Бабка я твоя.
- Ещё одна?
- Не ещё одна, а всего лишь вторая по роду. По уму-то и первая, - темнота возле локтя ведуньи не то чтобы посветлела, но как будто подтаяла, жиже сделалась. И оказалась, что рядом с камнем сидит себе шаверка. Архе примерещилось, что она в лекарку змеёй швырнула. На самом же деле просто клюкой за плечо зацепила, не дав с камня сверзиться. А потом и в запястье тонкими костлявыми пальцами впилась, помогая выпрямиться. - Ну и куда это ты собралась, кровь от крови моей? - поинтересовалась ехидно. - Сама пришла, не звал тебя никто и бежать? Ничему, видать, родня не научила, даже ведовству!
- Ведовству?!
- Вежливости! - огрызнулась шаверка.
И подняла голову, скинув на плечи то ли капюшон, то ли просто покрывало. Темнота не давала лекарке женщину рассмотреть как следует. Но одно Арха могла сказать точно: возраст бабушки - той, что в пещере спала, а не вновь обнаруженной - ей определить было не под силу. Эта же оказалась старухой. Да такой, основательной, одной ногой на погребальном костре стоящей.
- Ну, и чего припёрлась? - поинтересовалась бабка уже без всяких смешков, неприязненно даже.
- Да мы тут случайно оказались. Там пожар, а мы сюда и... - забормотала лекарка, судорожно соображая, пора уже на помощь звать или ещё подождать можно?
- Здесь никто случайно не оказывается, - сообщила старуха веско, наставительно. - К Элной-ара Тьма просто так никого не приводит. Раз очутилась тут, значит, за надобностью, - странная шаверка вдруг понизила голос до свистящего шёпота. - Места тут тайные, заповедные. Вот сколько живу здесь, а самой порой боязно. Тени какие-то, шепотки по ночам чудятся. А то вдруг раз!.. Эй, ты куда намылилась-то опять?
- Никуда, - проворчала ведунья, обратно на камень забираясь. - Я упала. Так что там раз?
- Да то и раз. А, может, два или даже три, - отмахнулась шаверка. - Одно я тебе скажу, девочка. Ты страдания-то свои не страдай. Нету на то достойной причины. И недостойной нет. Никакой не-ту, - она развела руками, едва не задев клюкой Арху по носу. - Вот ты мне ответь. Если кто-то, к примеру, свою жизнь едва ль не с колыбели расписал и идёт себе так упорненько, трудненько, но идёт, шажок за шажочком задуманное свершая, а?
- Что?
- Отвечай, давай! - грозно потребовала бабка.
- Так вы вопрос-то задайте, - робко посоветовала лекарка.
- Ты глухая, что ль, или дура навовсе? - удивилась старуха. - Вроде на имперском изъясняюсь, не на гхарском. Ладно, спрошу ещё раз: за ради чего он это всё бросить должен?