А ещё можно насладиться ароматом битвы. Вояки говорят, будто она пахнет кровью. Вполне возможно и так. Но это потом, когда первый шок и запал проходит. Настоящий, исконный запах смерти - это вонь дерьма, мочи и пыли.
У битвы есть и своя музыка. Пение клинков, звон стали, крики - всё так. Но эту героическую мелодию перекрывает мат: отборный, ядрёный и... беспомощно-неверящий. Почему-то до конца, до того момента, когда глаза становятся как у снулой рыбы, подёргиваются белесой плёнкой, никто не верит, что на самом деле умирает. Боль есть, страх есть, а веры нет. Всё ведь обойдётся, правда?
Клубок пыли и движения распался, будто этой самой пылью и рассыпался. Тихо вдруг стало так и неподвижно. Лишь где-то ржал напугано конь - довольно далеко. Да барабаном отдавались на стёжке шаги убегающего демона.
Шай, стоящий на колене в неестественной, даже картинной позе - с отведёнными назад руками, с ловящими солнечные зайчики клинками - не спеша встал, выпрямился, махнул. Слегка изогнутый меч полетел тяжело. Впереди кто-то вскрикнул - кто именно за завесой пыли не разглядеть.
Ифовет, по-прежнему никуда не торопясь убрал оставшийся клинок в ножны - не с первого раза в устье попал, пришлось придерживать. Тыльной стороной ладони вытер лицо, но только кровь по щеке размазал, руки-то тоже все мокрые были. Пошёл вразвалочку.
Шер лежал на животе, медленно и неловко загребая конечностями - как жук или младенец. Видимо, меч, валяющийся рядом, ему оголовьем меж лопаток или по шее угодил. А, может, по крестцу. Убить не убил, даже и вреда серьёзного не нанёс, но отшиб хребет знатно.
Шаррах подошёл к демону, присел на корточки, мотнул головой, перекидывая блондинистый хвост через плечо. Оглядел лежащего с макушки до пяток, а потом обратно. И только после этого перевернул. Небесноглазый таращился на него, беззвучно шлёпая губами. Непонятно, что сказать хотел.
- Нет, ты в серьёз думал, что у тебя получится? - голову к плечу наклонив, поинтересовался Шай. Арха не видела его лица и видеть не хотела. Впрочем, Шер, кажется, с ней полностью солидарен был. - Нет, ну честно! Верил, что я на это фуфло куплюсь? Придурок, меня в императорские гвардейцы готовят. Я у Харрата воспитывался. Знаешь, что это значит? - ифовет подтянул к себе валяющийся на земле меч, обстоятельно отёр его о жилетку Шера, поднял - между лезвием и выкаченными в ужасе глазами волос, наверное, ещё бы пролез, а больше там ничего не поместилось. - Это значит, что ко мне близко подходить не стоит. В следующий раз задумаете грохнуть, берите луки.
- Мы с тобой с детства... - прохрипел Шер с натугой, будто у него горло до самого нёба песком забито было.
Шай кивнул. Нагнулся над лежащим низко, собираясь, наверное, что-то важное сказать. Только смотрел он почему-то в сторону, голову отвернул.
- Ещё один маленький секрет, - шепнул блондин почти нежно. - Первое, чему учат там, где я был: не верить никому. Никому, ты понял? - лезвие клинка легло на переносицу, продавив багровую вмятину, перечертило небесно-голубые глаза, которые, казалось, вот-вот лопнуть должны. - Не слышу ответа.
Шер, конечно, не кивнул. Да что там! Он даже и моргнуть бы не сумел. Но, видимо, Шай что-то уловил. Потому как встал, убрал и второй меч в ножны. Свистнул громко, резко, коня подзывая.
- Остальным то же передай, - бросил.
На замершего, боявшегося шевельнуться демона он не смотрел.
***
Чему стоило поучиться у ифоветских женщин, так это умению с помощью минимальных средств превращать убогую комнату во вполне уютное жилище. Драпировки по каменным стенам развесили, занавески на окна нацепили, постель накрыли красивым покрывалом, цветочки немудрёные расставили - и вот уже не келья, а эдакий уютный уголок с явным намёком.
Впрочем, самым очевидным намёком тут Ирда служила. У ифоветок ещё одному таланту научиться стоило: одеваться так, чтобы казаться полностью раздетой. Хотя, вполне возможно, что и абсолютно голой рыжая выглядела бы гораздо менее... неприличной.
- Ты ещё там, там надушись, чтоб пахло приятно, - велела нянька, настойчиво пытаясь сунуть в руки девушки гранёный хрустальный флакон, - демонесса от неё только отмахнулась, наклонилась к зеркалу, подрумянила чересчур бледное лицо, поправила мизинцем помаду. - А уж намазалась-то! Думаешь, мужу твоему приятно будет всю эту краску слизывать?
- Для мужа я умоюсь, а Нош и без облизывания обойдётся - огрызнулась девушка. - Ты маковое молоко везде добавила?
- А как же? Как ты велела, ласточка моя, так и сделала. И в вино капнула, и в подливку, в салат тожить. Только в крем не сумела, взбитый он. А вина много не пей, туда я больше всего набулькала.