- Ты так ничего и не поняла, - Шай раздражённо цокнул языком, двумя пальцами растёр глаза, сжал переносицу. - Я не принадлежу себе, так тебе-то что могу дать?
- Это ты так и не понял. От тебя мне ничего и не нужно. Достаточно, чтобы ты просто был.
- Хочешь делить меня с ней?
Ифовет мотнул головой в сторону. Получилось, что указал он на лекарку, прятавшуюся за колоннами. Хотя сам демон, наверное, имел в виду кого-то другого.
- Я никогда не делила и не буду тебя ни с кем делить, - Ирда подошла к Шаю, постояла, словно ждала, что он обернется, а потом всё-таки обняла, прижалась к его спине. - Ты никогда никому не принадлежал - только мне. И ни император, ни Тьма, ни Свет ничего с этим сделать не могут. Только ты сам в силах всё изменить. Просто откажись от меня.
- Думаешь, я не пробовал? - прошептал демон.
- Думаю, пробовал, - так же тихо ответила сагреша, потёрлась щекой. - Я точно пыталась.
- Ничего не вышло.
- Не вышло, - согласилась демонесса. - Так, может, попробуем по-другому?
Дальше Арха смотреть не стала, закрыла глаза. Задвинулась в нишу как можно дальше, прижалась к стене. Но для воображения хватало и звуков. И, главное, ифоветов, кажется, нисколько не смущало, что они находятся в коридоре, куда в любую минуту могут выйти и с галереи и из комнат. А ещё очень не хотелось думать, что случится, если они лекарку заметят.
Всё-таки, в подслушивание-подглядывание есть преимущества, права Тьма. Но имеются и серьёзные недостатки. Например, можно против собственной воли стать свидетелем того, чего ни видеть, не слышать совсем не хочется.
Глава семнадцатая
Возлюбите своих врагов! Пусть они сойдут с ума, пытаясь понять, что вы задумали.
(Император Нахшон II)
Доходный дом, как и положено подобным заведениям, выглядел отвратительно. Заметно перекосившийся на левый бок, насупившийся под нахлобученной крышей из подгнившей дранки, он напоминал переросшую поганку. Груды мусора, наваленные на радость бродячим кошкам, собакам и крысам, симпатичнее его не делали. Длинные, непристойные какие-то потёки дождя на сырой штукатурке тоже.
Здание казалось привычным, будто разношенные тапки, и одновременно совершенно чужим. Одна лишь дверь - разбухшая, со сквозной трещиной ровно посередине верхней филёнки - вызывала ностальгию. Но вся эта узнаваемость была густо замешана на удивлении: «И я тут жила?»
- Ещё есть время передумать, - эдак невзначай заметил Дан, надвигая шляпу на лоб. Видимо, предаваться горьковато-сладкой ностальгии демон не желал. - Честно говоря, сегодняшний день я планировал иначе.
- Ты же сам предложил исполнить любые мои желания, - напомнила Арха, сунув замерзшие ладони в карман его камзола.
Пока лекарка по степям скакала, осень в столице вовсю успела разгуляться: на улице было промозгло, хмарно, а, главное, серо и уныло. Ни перчатки, ни тёплый плащ от влажного холода не спасали и уж, конечно, ничем не помогали от хмурости.
- Ну и что ты тут хочешь найти? - брюзгливо поинтересовался хаш-эд, - Вчерашний день? Припасть к истокам?
- Нет в тебе романтики, - вздохнула ведунья и всё-таки толкнула истошно скрипнувшую дверь.
- Это мы давно выяснили, - буркнул Дан, плетясь следом. - Ну и амбре тут!
По мнению Архи, ничем таким в подъезде не воняло, пахло всего лишь кислыми щами и кошками. Тёмно было - это да. Впрочем, достопочтимая хозяйка... Как же её звали?.. В общем, на освещение лестниц она всегда экономила.
- Данаш, а ты не помнишь, как зовут бесу, у которой я квартиру снимала? - почему-то шёпотом спросила ведунья, на цыпочках поднимаясь по покряхтывающим ступенькам.
- А я это знал?
Лекарка промолчала. Правильно: какой вопрос, таков и ответ.
Арха всё ждала, когда же накатят воспоминания, ужас. Ведь в последний раз на этой площадке между первым и вторым этажами она видела... Ведунья даже под ноги посмотрела и никакой крови, понятно, не нашла. Даже если её тогда смыть не удосужились, то за три-то года все пятна давно подошвами затёрли. Видимо, и страх вот так же временем стёрся. Если он вообще был.
Дверь квартиры нисколько не изменилась: подновить её никто так и не додумался, струпья краски почти совсем облезли, обнажив серое от старости дерево. У самого замка чернела трещина - сосед, допившийся до зелёных бесят, топором рубанул. А вверху, на косяке ещё можно разобрать глубокомысленную надпись: «Я был». Это Шай, не желавший отдавать долг за очередное снадобье, накарябал, мол: «Заходил, тебя не застал - сама виновата».
Арха выдохнула, покосилась на Дана, предусмотрительно в сторону отошедшего, и постучала тихонько, сама не зная, чего хочет: то ли чтобы открыли, то ли наоборот.