Теперь же всё было по-другому. И боль разлуки была не столь острой, но от того, что она тупо звенела в каждой клеточке тела, было даже хуже.
В этот раз Леон не прогонял его, не отказывался от него и по-прежнему был с ним мил, за исключением тех случаев, когда Дориан сам вынуждал его вести себя иначе. Просто теперь они проводили вместе не двадцать четыре часа в сутки, а несколько часов в неделю. И завтра они снова увидятся, и всё будет хорошо.
Но как дожить до завтра? И как пережить сегодня?
Дориан согнулся пополам, утыкаясь лицом в колени. Темнота неудавшейся весны густела, клубилась за окнами и обвивала своими хладными щупальцами. Дождь вмешивался в мерное тиканье часов, разрушал их ритм, раздражал воспалившиеся нервы. Сердце мерно и глухо ухало в груди, отсчитывая секунды до… До чего?
Не важно.
Дориан сжал кулаки и стиснул зубы, изо всех сил жмуря глаза, концентрируясь на своём дыхании. Чёртова паника вновь нашла его, медленно выползала из глуби нутра, проникала в вены, разливаясь по всему телу. Главное, не позволить ей добраться до мозга.
Он глубоко вдохнул, оставаясь в той же позе.
Когда-то Дориан думал, что жуткие панические атаки останутся с ним навсегда, пройдут с ним по жизни и исковеркают её. Потом он поверил в то, что сможет их победить и почти сделал это. Теперь же они вернулись и стали проходить тяжелее: не до отключения сознания, но в том, что не дойдёт и до этого, нельзя было быть уверенным.
С завидным постоянством, наращивая свою амплитуду, панические атаки возвращались в жизнь Дориана. Сначала он не придавал этому значения. Сам виноват. Нужно было снова начать лечение и под руководством специалиста наконец-то победить этого жуткого невидимого монстра, живущего в его подсознании. Но он, как обычно, горделиво решил, что сможет справиться с этим сам.
И Дориан даже не говорил ни друзьям, не Леону об этом. Нет смысла заставлять их волноваться, если он может себя контролировать, если может справляться со своим страхом. А может ли?
Очередная ошибка. Сердце болезненно сжалось. «Монстр» почувствовал безнаказанность и власть и теперь не намерен был отступать.
Но Дориан должен был держать этот бой и выиграть его. Обязан это сделать. Ради Леона и родителей, ради друзей. Ради группы, их поклонников и всех тех, кому его жизнь не безразлична. Ради себя и своего будущего, в конце концов.
Но думать оказалось проще, чем сделать. И теперь Дориан убедился в этом, этим вечером ужас достиг своего апогея.
Нет, он справится.
Дориан поднял голову, стараясь отвлечься, думать о чём угодно, но только не о своём страхе. Но взгляд вновь предательски упал на сегодняшнюю дату. Ровно четыре года назад его едва не убили. Ровно четыре года назад он, как ошалелый, бегал по пустынным улицам, крича о помощи, но его никто не хотел слышать. И не помог ему ни громкий, поставленный голос, ни предавший его амулет. Его никто не спас.
Ровно четыре года назад он корчился от боли и страха и, наплевав на гордость, со слезами на глазах умолял своих истязателей оставить его в покое, потому что просто хотел выжить, просто хотел, чтобы этот ад закончился.
Ровно четыре года назад…
И сейчас был точно такой же вечер. На улице также шёл дождь. И Леона снова не было рядом, он снова развлекался без него. Чёртово дежа-вю.
Дориан глубоко вдохнул и выдохнул. Нужно успокоиться. И хоть он понимал, что у него не получится, он всё равно пытался это сделать.
Тревожный взгляд то и дело цеплялся за дверь, усиливая беспокойство, заставляя тело цепенеть. Слишком часто в последнее время, когда он оставался один дома, его преследовал беспричинный страх того, что случится что-то плохое. И осознание абсурдности этих опасений почему-то не спасало. И сегодня было намного хуже, чем обычно. Во всём виновато множество совпадений-параллелей с тем роковым вечером.
Совершенно один в огромной пустой квартире, это ощущение давило, гнело. Он закрыл входную дверь? Да, конечно, закрыл. На все замки. Но почему-то хотелось пойти и проверить. Вот только крепнущий с каждой минутой ужас не позволял сдвинуться с места.