Вздохнув, Дориан вернул взгляд к страницам сценария. Табачный запах напомнил о том, что и он хотел покурить, но он решил подождать до конца укладки и устроить перерыв на перекур перед гримом. Чуть прикрыв глаза, он задумчиво наблюдал через зеркало за тем, как ему закрашивали волосы угольно-чёрным цветом.
Через час музыканты были готовы и вышли обратно в основное помещение. Выглядели они завораживающе: облачённые в глубокий чёрный цвет. А близнецы были вовсе одеты в одинаковые костюмы: обтягивающие, чёрные, застёгнутые под самое горло. Но даже в чёрном цвете Дориан выделялся на фоне всех, потому что помимо костюма в клипе он представал с чёрными, зализанными назад волосами и преувеличенно готичным макияжем глаз. Лица же им всем выбелили, стерев следы загара и отдыха, дабы добиться большей драматичности. Того требовала концепция клипа с претензией на постапокалиптику: пустые улицы замершего города, брошенные машины, хмурое, завёрнутое в тучи небо и общая атмосфера мрачности и тоски.
Скрестив руки на груди и притопывая в нетерпении ногой, Дориан недовольно наблюдал за Рональдом, который отдавал какие-то указания светооператорам. Так и не дождавшись внимания от продюсера, он повернулся к Леону и сказал:
- Я пойду, покурю.
- Я с тобой. Эван, если Фишер нас хватится, скажешь, что мы вышли покурить.
- Тогда и я с вами, - кивнул Прежан. – Леонард, передашь Фишеру…
- Я слышал, - отозвался Норват. – Вечно я остаюсь крайним, потому что не курю.
- Зато у тебя меньше шансов умереть от рака лёгких, - улыбнулся ему Эван и похлопал по плечу.
Дориан рассмеялся, после чего покачал головой.
- Здорово, Эван, - произнёс он, - одного друга подбодрил, двух других напугал.
- Пошлите уже, - прервал их Леон и направился к чёрному выходу.
Последовав за ним, Эван снова заговорил, обращаясь к Дориану:
- А мне Фишер доплачивает за то, чтобы я пугал тебя и отучивал от курения, ты не знал?
- Тогда ты не справляешься со своей подработкой, потому что меня заставят бросить курить только проблемы с голосом.
Эван только развёл на это руками. Когда они вернулись, Фишер уже договорил и ждал только их.
- Готовы начать? – спросил он.
Все кивнули и, получив ещё парочку наставлений, отправились на свои места.
Основной персоной в кадре естественно был солист и фронтмен. Дориан гулял по пустынным улицам, ища взглядом в потухших глазницах домов кого-то, но никого не находил; камера удивительным образом передавала ощущение холода и онемения не тела, но души. На заднем плане, мелькая параллельным видео, играли Леон, Эван и Леонард и лилась мелодично-трагичная музыка.
Босяком по песку;
Рухнули наши башни-близнецы.
Нет, не верь мне,
Я не грущу.
Но как мне не думать
О тебе?
Ускорение музыки. Ускорение сердцебиения. Дориан бежит туда, где ещё есть кто-то живой, туда, где его мёртвый, опустевший мир ещё не имеет прав.
Повороты и лестницы: бетонные, серые, холодные, как и всё вокруг. Ветер, врывающийся в щели и незапертые окна, бьющий в спину, будто ножом. Небо всё больше темнеет, чернеет и проваливается в никуда: ни звёзд, ни Луны не видно. Их больше нет.
Лицо искажено гаммой тяжелейших эмоций, а в глазах отчаянное стремление найти, успеть, не позволить холоду и тьме победить.
Музыка почти затихает и обрывается на те секунды, которые Дориан преодолевает расстояние до двери в помещение, в окнах которого ещё горит свет. Он нашёл их! Губы трогает улыбка, и дверь распахивается, но слишком поздно.
Друзья тают один за другим; музыка вновь начинает звучать громко, и от её переливов кровь холодеет и сворачивается в венах.
Звёзды - раны
На небесах;
К твоему праху мой прах...
Первым не стало Леонарда, он растаял на глазах, рассыпался бесплотной пылью. Крик отчаяния и неверия, который скроет музыка и слова песни. Но нежелание верить своим глазам ничего не в силах исправить.