Тигр не двигается, зевнув, кладет морду на лапы, закрывает глаза. Я еще ползу минуты три, потом вскакиваю, бегу куда глаза глядят. Вот и выход из парка. Наконец, добираюсь до собственной квартиры, набираю мамин номер:
- Алло, - слышу игривый голос, уверенной в себе женщины. Мамочка. Моя. Узнаю из тысячи.
- Мам, мне плохо, можешь приехать? – меня накрывает истерика, из горла раздаются сдавленные всхлипы. Я рассказываю о том, что со мной произошло, но сознанием отмечаю, как это невнятно слышится со стороны.
- Тихо! – раздается командный бабушкин голос, наверное, отобрала трубку у снохи – вечно они меня делят. Я замолкаю. – Иди на кухню, налей себе коньяка, выпей пару рюмок! Мы скоро будем!
Иду как сомнамбула, на автомате выполняю указания бабы Эли. Когда крепкая жидкость греет внутренние органы, напряжение отпускает. Я ложусь на кухонный диванчик, закрываю глаза и отключаюсь.
- Светится! – слышу тихий радостный мамин голосок.
- Да что светится – сияет! - не менее умилительно вторит ей бабушка.
Приоткрываю один глаз, затем второй: рядом два родных лица, смотрят так, будто наглядеться не могут.
- Мам, баб, вы чего? – разглядываю их, словно впервые вижу: свеженькие такие обе, помолодевшие. – Из салона красоты что ли? Выглядите классно!
- Рассказывай! – властно говорит старшая. Я рассказываю, про седую бабку, дерево, инкуба и тигра. Ничего не упускаю.
- А теперь с самого начала, о своей жизни, - бабушка у меня импульсивная, не терпит возражений. Рассказываю все, включая Герку Карасева.
- Сколько тебе тогда было? – уточняет мама. Мне кажется это странным – ей ли не знать.
- Семнадцать, - отвечаю и удивляюсь: впервые не плачу, говоря об этом.
Мама с бабушкой понимающе переглядываются, кивая друг другу.
- Кто-нибудь мне объяснит, что происходит?! – ору, бесят уже.
- Ты в другой реальности, - устало говорит мама, заливая себе в рот рюмку коньяка без закуски. Бабушка отбирает бутылку и пьет прямо из горлышка, потом садится на стул, склоняет голову на руку, опершись локтем на стол.
- Выходит мы, не родня? – чувствую, разревусь снова.
- Родня, - отвечает бабушка. – Просто ты с нашей Ксюшей местами поменялась. Оно и к лучшему, - добавляет. – В твоем же мире нет магии?
Я киваю.
- Нашу Ксюшеньку тоже изнасиловали в семнадцать, - по лицу мамы текут слезы, - только магически. Одноклассник провел запрещенный ритуал, отобрав силу. Ксения так и не пришла в себя, не смирилась. Мечтала о мире без магии. Герку кто-то убил, спустя три года. – мама, закрыв лицо руками, разрыдалась. Я кивнула – в моем мире его тоже настигла Божья кара.
- Чего воешь, глупая? Ксюшкина мечта сбылась, а ты ревешь! Радоваться должна! – отчитывает маму бабушка. А я стою рядом и не знаю, что делать. Вроде родная им, а вроде и нет… как жить дальше? Бабушка замечает мое состояние, подходит, обнимает. Скоро к нам присоединяется мама. Стоим втроем посреди кухни, обнявшись.
- Я так рада, - говорит мама сквозь слезы, - что ты со мной!
- Примешь такую злобную бабку? – спрашивает меня бабушка. Я тяну лыбу и отчаянно киваю сквозь слезы.
- Роднее вас у меня никого нет, - отвечаю, когда справляюсь с эмоциями.
Автор приостановил выкладку новых эпизодов