Деньги бы нам не помешали… Сколько можно содрать с Алексея Александровича? Я еще полистал документы. На зарубежных счетах было около десяти миллионов. Даже если отдаст половину… Считай, железная дорога в Финляндию у меня есть. Плюс реконструкция крепостей в Польше. Овчинка стоила выделки.
— Ладно, возбуждайтесь.
Термин из будущего развеселил Зубатова, разговор пошел легче. Я узнал как идет реформа МВД, удалось ли назначить на посты в министерстве своих людей из охранки.
— Первым делом переподчините себе полицмейстеров в губерниях. Если надо кого снять из строптивых — не медлите.
Мы еще пообсуждали новую структуру МВД, я посоветовал, ссылаясь на опыт немцев и англичан, организовать при всех розыскных отделениях кинологические службы, а также создать кабинеты по изучению и систематизации отпечатков пальцев преступников. Дактилоскопия уже пришла в Россию, но пока ей занимались лишь пара энтузиастов.
— Я бы и своих денег дал на сие дело — жду от этого большой пользы.
Но тут шум из общих залов, все нараставший и нараставший, стал уже совсем нестерпимым, завизжала женщина, начались крики.
Мы, не сговариваясь, кинулись к дверям, распахнули их и через приемную выбежали в зал.
Твою бога душу мать!
Гвардейский (а других в Питере, почитай, и не водилось) офицер саблей крест-накрест рубил «Молодую девушку» Пикассо! Я уж было подумал, что это чокнутый поклонник классицизма, но понял, что еще немало гвардейских офицеров сдерживают толпу гостей и даже выталкивают ее из зала. Черт, откуда они тут вообще взялись?!
Я провел глазами по взбаламученному залу и понял причину — немного в стороне от центра событий стоял, криво усмехаясь, великий князь Владимир Александрович, окруженный десятком офицеров. Он заметил меня и уставился, зло и презрительно.
Однако! Крепко я накрутил хвосты всей этой сволочи, что великий князь лично приперся скандалить и дебоширить. Ну да ладно, хотите обострения — будет вам обострение.
Я дернул за плечо рубщика картин, и, когда он, пьяно покачнувшись, повернулся ко мне, пробил ему прямой в нос. Мы люди простые, гвардейским политесам необученные — он нелепо взмахнул руками, выронил свое пыряло и рухнул на пол, заливая мундир кровью из расквашенного носа.
Ко мне рванулись трое ближайших офицеров и в образовавшуюся брешь немедля хлынула толпа. Первого я встретил на противоходе и точно так же впечатал ему кулак в лицо, второй было замахнулся, но его свалил удар здоровенного небесника, третьего принял крестьянский депутат. Против народной стихии аристократия оказалась предсказуемо слаба, а у мужиков в глазах заиграло вырвавшееся на волю «Можно! Можно бить бар!».
Стенку мы сформировали почти инстинктивно и в нее, влипая слева и справа, становилось все больше и больше народу, даже октябрист Гучков не удержался! Впрочем, он бретер и задира известный.
Офицеры от так очевидно выраженного народного волеизъявления попятились — не надо было обладать сверхъестественным чутьем, чтобы понять, что сейчас их будут бить, может быть даже ногами. И никакие сабли не спасут, клапан уже сорвало.
Ситуацию спас Зубатов, решительно вклинившись между сбившихся вокруг великого князя офицеров — аристократов и спортсмэнов — и русской кулачной стенкой, готовой посчитаться за вековые унижения.
— Господа, я предлагаю вам немедленно покинуть здание. В противном случае я, как министр внутренних дел, буду вынужден всех арестовать.
— Да как вы смее… — начал было Владимир Александрович.
— И последующем разбирательстве буду свидетельствовать, — твердо и четко выговорил Сергей, — что вы начали дебош и спровоцировали драку.
Непрошеных гостей без малого не вытолкали взашей. Двоих, с разбитыми носами, вели товарищи, под смешки, кто-то ернически пропел вслед:
Под это дело я чуть не выдал на автомате:
Но сдержался. Не сдержались остальные — проводили дорогих гостей свистом и хохотом. Для комплекта нужны еще «издевательства иностранных разведок», но на это у нас послы есть.