– Чем же лечишь, медик-архимедик? – грубо поинтересовался я, подходя к Алексею.
Тот с удивлением смотрел на огромного бородатого мужика.
Хорн поморщился, но ответил:
– Аспирином, лекарство германской фирмы «Бауер».
Твою же мать! Взял склянку со столика у кровати и под изумленные взгляды царя, царицы и всей свиты, кинул на пол и растоптал сапогами.
– Не лекарство сие, а отрава! – мой голос заполнил всю комнату. Взгляд Аликс опять остекленел, народ впал в ступор. Все, кроме Хорна.
– Что вы себе позволяете?! – взвизгнул он.
– Да, Григорий, что происходит? – очнулся Николай.
– Сия отрава разжижает кровь у Алексия. А надо давать то, что сгущает!
– Откуда вам это известно? – врач не собирался уступать.
– Не твое дело… – грубо ответил я. – Но проверить за мной легко. Возьмите десятерых козлят или бычков, дайте етого аспирину пятерым из них. И отворите кровь…
– Всем? – Александра Федоровна приоткрыла алые губки, посмотрела на меня с испугом.
– Всем. Ежели те пятеро, что выпили аспирину, будут кровоточить дольше другой пятерки, значица, Гришка Распутин спас Алексия. Вот и весь сказ!
Я перекрестился, а за мной перекрестился царь и вся свита.
– Давай, маленький, и ты с нами, – подвинув сиделку, я взял цесаревича за правую ручку, приложил ее ко лбу, к животу к правому и левому плечам. Ребенку это понравилось, он заулыбался.
– А что же сгущает кровь? – поинтересовался царь, подходя ближе.
– Так петрушка, – просто ответил я. – Молите ее сушеную мелко и давайте Алексию в каждой еде. Подали кашу – туда петрушку, суп – тако ж травку внутрь.
Все продолжили пялиться на меня с удивлением.
– Это какой-то антинаучный бред, – фыркнул Хорн, – шарлатанство.
Как раз бредом это и не было. В петрушке из всех продуктов больше всего витамина К, а он сгущает кровь. Мой отец страдал тромбами – мать запретила ему есть эту зелень, так я и запомнил.
– А тако ж давайте жирное, – продолжил я, игнорируя врача, – сальце там, маслице…
– Я отказываюсь это слушать, ваше величество! – Хорн все никак не мог успокоиться. – Если лечение цесаревича будет вестись по рецептам… этого… господина, я снимаю с себя всю ответственность!
– Постойте, постойте, Константин Харитонович, – Николай растерянно посмотрел на жену, та пожала плечами. – Ведь можно проверить как-то эту… теорию? На тех же бычках.
Свита закивала.
– Бычки не будут есть сало, – усмехнулся Хорн, – но в принципе эту теорию можно проверить в клинике доктора Калмейера. Я с ним знаком, могу попросить набрать пациентов для изучения вопроса.
– Уж будьте любезны, Константин Харитонович, – царь посмотрел на меня задумчиво. – А с тобой, Григорий… Хочу приватно переговорить.
Мы вышли в соседний кабинет, который оказался классной комнатой. Стены были оклеены матовыми обоями оливкового цвета, стояли стеллажи с книгами и специальная грифельная доска. Пол был закрыт бобриковым ковром цвета морской волны. Ясно, тут учатся цесаревны.
Я посмотрел на теорему Пифагора на доске, потер пальцем меловый след.
– Если насчет аспирина ты прав… – Николай сделал паузу, подошел к окну. Открыл форточку, достал папиросу из золотого портсигара. Начал ее мять в руках, не решаясь закурить, рядом как тень возник лакей с горящей спичкой. Тут же испарился, будто его и не было – Николай слугу даже не заметил, «мебель» она и есть мебель.
– Надобно не только немецкие лекарства, а вообще все проверять поперву, – я встал рядом, посмотрел в окно. Среди деревьев парка чернела вода Детского пруда.
– Слыхал, что героин да морфий хужее водки будут. Людишки в иступление от них приходят. А купить можно в любой аптеке! А еще кокаин прямо в водку добавляют, балтийский чай называется. Сколько народу от этой гадости поумирает… трудно сосчитать. Героин тут даже младенцам дают. Зубки режутся? На тебе тяжелый наркотик в капельках.
– Что же делать? – растерянно спросил Николай.
– Пущай сначала проверяют каждое лекарство, как привезут в Россию, – я закашлялся от сигаретного дыма, отошел подальше. – Все дурманы продавать токмо с разрешения врача. Принес бумажку с печатью от дохтура – на, покупай. Здоровым людям да детям запретить давать под страхом казни. На сей счет дать указку полиции.
– Дельно! – кивнул царь. – Скажу Столыпину, чтобы сделали предписание аптекам да лечебницам.
Николай задумался, разглядывая меня. Я же прошелся по классной комнате, полистал учебник на столе, поразглядывал шкафы. За стеклом было много книг детской писательницы Чарской, лежали игрушечные куклы… На стенах висели религиозные рисунки и акварели, расписание уроков.