А лучше подумай, что в жизни твоей
Случилось хорошего. Может, друзей
Своих поддержала ты в час непростой?
Кому освещаешь своей красотой
И ласкою быт? Чтишь ли мать и отца?
Своим убежденьям верна до конца?
Подумай, девица. А ныне ступай.
Молиться пора. Я прошу, не мешай!»
И он отвернулся. Да с полным ведром
Ушел, на утес поднимаясь с трудом.
Девчонка стояла, смотрев ему вслед,
И солнце ласкало ее силуэт.
Всю ночь прокрутилась в постели она.
«Какой нежный голос…а взгляд! Влюблена
Быть может, в него? Но мужчина – монах,
Душой в небесах, ну а я – только прах
У ног его сильных. Его бы обнять…
Хочу добрый голос услышать опять!»
Девчонка неделю с рассветом встает,
Корзинку хватает и к двери идет.
«Опять за грибами?» – Подруга лежит.
«Мой отпуск кончается!» – Дева спешит.
И вот день последний в деревне настал.
Едва только дождик мочить перестал,
Девица в сапожки и плащ – за порог.
За нею кот Барсик, да тут же промок!
Вот мостик, тропинка, с избушкой родник.
«Тебя очень жду! В это время привык
Спускаться от скита с ведром ты сюда.
И где же ты ходишь? Какая беда
Сейчас задержала? И как мне сказать
Те мысли, что душу готовы терзать?
Пускай ты – монах! А я – просто люблю…
Иди же сюда! Я отказ не стерплю!»
Отшельник спускался к ручью за водой.
Влас черный разбавился прядью седой.
Девица стояла и молча ждала.
Воды зачерпнул и застыл, как скала.
Потом, повернувшись, сказал: «Бог храни
Тебя в твоей жизни печальные дни…»
«Постой!» – Та метнулась стрелою к нему. –
«Неужто тебе не понять самому,
Что лучше тебя мне нигде не найти,
Ну разве у нас нет иного пути?
С тобою хочу проводить день и ночь…»
«Послушай», – спокойно сказал, – «Евы дочь,
Ты жаждешь того, что увы, не достичь.
Попробуй, однако, понять и постичь,
Что кроме тебя и желаний твоих
Есть много занятий и думок иных,
И вовсе не значит, что в чьей-то судьбе
Есть место и время, желанье тебе,
Капризам твоим потакать. Ты смирись.
И с чувством бесовским сама разберись».
Ведро подхватил и поднялся на мыс.
Девчонка, рыдая, по тропочке вниз.
Наутро монах по реке в монастырь,
К отцу-настоятелю. Дверь во всю ширь
Рукой распахнул, на колени упал:
«Прости меня, Отче, что не оправдал
Надежд твоих светлых, доверья ко мне…
Я видел ее. Что жило в полусне,
В измученном сердце, проклюнулось вновь».
Рукой сжал лицо: «Виновата любовь…»
«И что же ты делал?» – «Молился и рвал
Себе кожу в клочья. Как будто бы вал
Накрыл и понес меня в мутной волне…
Но я устоял, хвала Господу!» – «Мне
То слышать отрадно, что с искусом ты
Смог справиться, мальчик. Отринь те мечты,
Что скрыли на время Божественный свет.
Ты встал на ступеньку духовных побед!
Иди, мой хороший, поспи, помолись.
Сраженья за душу тебе удались».
Вот вышел из кельи монах наконец.
В окошко смотрел Настоятель-отец:
«Монахом он стал, зачеркнув мира свет.
Тащил за собою Судьбу восемь лет.
Но чувство зажглось и с другой стороны…
Возможно, вдвоем они Богу нужны?
А он разорвал эту тонкую нить,
Не в силах теперь что-нибудь изменить…
Пускай поживет под присмотром моим,
А место заселим монахом иным».
Сверкает и плещет фонтан родника.
Стремятся сюда даже издалека
Паломники к чистой воде и живой.
Бесстрастно траву серебрит под Луной
Спокойная ночь. А погожие дни
Меняются ливнями. Ангел хранит
Бессонную реку и скит на холме.
Природа живет в своем ласковом сне,
Встречая рассветы и синий туман.
Неведом ей чувств человечьих обман,
Безумства желаний… Смывает вода
Печаль и греховные сны. Иногда
Вне срока в часовенке колокол бьет:
То инок опять на молитву встает
И просит защиты для тех, кто ослаб.
«Прости нас, Отец… И отринь силы зла
От властных и нищих. Нам путь укажи,
В котором не будет неволи и лжи»
А утром спускается он за водой:
Лицо – молодое, а волос – седой…
2016
Баллада о деве и витязе
На небе темном равнодушно
Прикрылась тучами луна.
С холма спускается послушно
Конек мышастый. Два крыла
Совы большой чуть не задели
Главы ночного ездока.
Вот стрелы резко просвистели,
Хватает меч его рука.
Смертельный круг сжимают тени,
И танец начали клинки.
Но сил расклада не изменит
Тот, чьи желания близки.
Он чует смерть, все чаще капли
Кроваво падают в песок.
Изрублен щит, в лохмотьях латы,
Пот струйкой льется на висок.